Павел Лагутин - Ведьма - тьма сгущается…

Затёртые ступени вели на второй этаж, где жил Вовка. Дальше, над плесневым потолком – только темень и крысы, скребущие по ночам своими маленькими лапками. Вовка отпёр деревянную дверь, за ней показался коридор коммунальной квартиры.

– Разувайся! Обувь бери с собой, а то тётя Зоя ругается.

В коридоре пахло борщом. Запах просачивался сквозь щели в кухонной двери и тянулся по всему дому. У Вовки в животе заурчало, но у них с Митей сегодня свой, диетический ужин.

Они тихо прошли к Вовкиной комнате, когда из туалета вышел старик, дед Макар и прокряхтел к своей двери.

«Хорошо, что не тётя Зоя, вот было бы крику, если бы узнала, что кого-то привёл», – подумал Вовка.

В комнате стоял облезлый, сплошь изрезанный ножом белый стол с тремя стульями, сетчатая кровать и шкаф. Митя поставил на стол бутылку, вытащил из-за пазухи ещё одну такую же и опустил рядом.

– Ты полон сюрпризов, братишка, – сказал Вовка и достал два гранёных стакана.

– Две по цене одной! – ответил Митя, и Вовка с видом знатока кивнул. Он сам придумал этот нехитрый обман: покупаешь бутылку в одном супермаркете, идёшь в другой из этой же сети и оставляешь её в одной из ячеек. В магазине берешь такую же бутылку, а на кассе показываешь чек, якобы уже купил её. Способ рисковый, но ни Митя, ни Вовка ещё ни разу не попадались.

Митя с хрустом отвинтил крышку и комнату заполнил пьянящий пивной дух.

– Вторую бы в холодос пока, – сказал он.

Вовка взял бутылку, сунул в мешок на бечёвке и вывесил за окно через форточку.

Пили пиво, курили, и в воздухе кружился сизый дым. Вовка рассказывал байки про ведьму, которые сегодня услышал на работе. Чуток даже от себя добавил, чтоб страшнее было. Митя заливался хохотом и у Вовки совсем отлегло. Стало быть, нормальные люди есть, которые не верят во все эти басни, что рассказывал дядя Петя с Палычем.

Замолчали. Митя курил и стряхивал пепел в горлышко допитой бутылки. Открыли окно, чтоб проветрилось.

– Рассказывай, чего пожаловал! – сказал Вовка.

– Мне нельзя к себе, – ответил Митя, – я бабок торчу.

– Много?

– Угу. Лысый, сука, караулит.

Митя докурил и открыл вторую бутылку, отпил глоток и сказал:

– Давай ведьму обчистим.

Вовка застыл со стаканом в руках.

– Не шути так.

– Ну а чё! Слышал, она при деньгах была. Не зря вон и менту тому на лапу давала. Наверняка и золотишко есть. Что за ведьма без золота?

– Погоди-погоди! – воскликнул Вовка. – Ты совсем с-дубу-рухнувший? Я не пойду никого грабить.

Митя подлил себе и Вовке.

– Родственников у неё нет, значит, менты изымут шмот. Эти суки всё себе заберут, нагреют руки, а так и ты подлохматишься, и я должок верну, а то, чувствую, Лысый мне голову свернёт скоро.

– Я – пас! – сказал Вовка и полез в шкаф. – Мне на работу утром.

Достал моток матраса, пожелтевший и местами облезлый, бросил на пол, взял свой стакан и махом допил оставшееся пиво.

– Ну и хрен с тобой, сам пойду! – Митя развернул матрас и улёгся. – Друг ещё, называется…

Вовка потушил свет и упал на кровать. Митя ещё копошился со своим матрасом, но вскоре притих. По потолку поползли тени голых деревьев, цепляясь ветками за узоры пятен от водяных подтёков.

«Вот так всегда, – думал Вовка, – любое «нет» на его дурацкие идеи, и всё! – мир остановился. Сам пойдёт – делов натворит».

– Мить! – тихо сказал Вовка, но ответа не последовало. – Митя, я знаю, что ты не спишь.

– Ну чего?

– Сколько ты торчишь?

Митя не ответил. В тишине Вовка слышал лишь его дыхание.

– Митяй!

– Считай, пять. С процентами и того больше получится.

Вовка тяжело вздохнул:

– Ладно, завтра пойдём. Но это первый и последний раз!

На разнарядке Илью Мамаева и Семёна Жилина послали на опись имущества по адресу улица Бирюзовая, дом 5. Казалось бы, плёвое дело, но Мамаев решительно отказался туда ехать. Это был второй рабочий день, ведь ещё недавно Мамаев сломя голову бегал по врачам. Больничный закончился, так что получалось как в пословице: «Из огня да в полымя».

С прошением не посылать его на опись он помчался к майору Грушину. Тот грузно сидел за столом и перебирал бумаги. Маленькие обезьяньи глазки бегали по страницам документов, пока Мамаев не прочистил горло и не начал:

– Товарищ майор, я хотел бы, если можно, отказаться от дела по описи.

Грушин поднял взгляд и устало вздохнул:

– Это почему?

– Видите ли… – Мамаев шагнул ближе к столу, – я только с больничного, сами знаете, почему. Боюсь я идти туда!