Павел Лагутин - Ведьма - тьма сгущается…

– Никаких «но», Ваня! Заводи.

Керченский завёл машину, и они двинулись к дому ведьмы. По дороге под мерный шум дождя и скрип дворников Багрянцев рассказывал:

– Понимаешь, Ваня, тут дело тонкое, надо разрабатывать версии, теории, так сказать, как произошло преступление. У нас и с первой жертвой не очень-то понятно, а тут ещё и вторая прибавилась. А два тела – это тебе не хухры-мухры и не это самое! К тому же у меня сегодня с полковником была беседа, Мамаев – не просто Васька с подворотни, а мент, пусть и не при исполнении. Короче, Ваня, будем думать, кто и как это сделал.

– Так точно, товарищ капитан!

– Кстати, помнишь, я вчера фонарик нашёл у разбитого окна?

– Фонарик? Нет, видел, что вы что-то забрали, но что конкретно…

– Плохо, Ваня, надо замечать! Ну да ладно, – Багрянцев махнул рукой, – это придёт с опытом.

– Так что с фонарём?

– Отдал на экспертизу. Сняли отпечатки. В базе их нет, но они совпадают с отпечатками на статуэтке, которой Мамаев, по всей видимости, получил по голове – так говорят судмеды. Кстати, нашли следы обуви ещё одного человека. Спортивная обувь! Так что кроме Мамаева было ещё двое.

– А с ножом что?

– Он весь в крови, отпечатки не сохранились, да и хрен с ними. Бабку убили тем же ножом.

Керченский кивнул.

– Знаешь, что странно, Ваня? Этот человек не светился в базе, а значит, скорее всего, ни разу даже с мордобоем не попадался, и тут тебе на! Убийство, да ещё и двойное!

Перед домом Багрянцев решил перекурить. Керченский пошёл внутрь. На месте, где сидел Мамаев, остался стул, кое-где на полу – на стыке жёлтых половых досок и возле плинтуса – ещё виднелись следы крови. В комнате всё ещё витал тяжёлый дух смерти, так что Керченский решил открыть окна.

Вошёл Багрянцев:

– Так, Шекспир, нам сейчас надо вместе составить предположительную картину произошедшего. Разыграем трагедию?

Они возились с разными версиями, бегали из дома ведьмы в дом старушки и наоборот. Первая версия звучала притянуто и неправдоподобно: по чудесному совпадению, когда Мамаев проник в дом, внутри уже был кто-то другой, произошла стычка, обернувшаяся его гибелью. Так что основной версией, на которой настаивал капитан, стал предварительный сговор Мамаева с сообщником, а уже в доме они что-то не поделили и всё закончилось трагически для Мамаева.

– Я вас понимаю, но вряд ли он стал бы забираться сюда с кем-то. Он работал в этом доме, знал, что и как. Зачем ему сообщники?

– Первая версия о-о-очень маловероятна, – сказал Багрянцев, – но я буду безумно рад, если она окажется верной. Чем меньше статей мы прикрутим Мамаеву, тем быстрее замнём дело, и тем меньше нас будет нагибать начальство по этому поводу.

Керченский посмотрел на капитана исподлобья.

– Ну что ты так смотришь, Ваня? Проникновение на опечатанный объект – это уже статья. Я не говорю, что Мамаев тут главный фигурант, но тут уж как есть. Поверь мне, мой сегодняшний разговор с полковником – цветочки. И слава богу, – он перекрестился, глядя в потолок, – журналюги ещё не в курсе, что жертва – человек в форме, да и в общем не больно интересуются этим.

Багрянцев замолчал, шумно вдыхая воздух, будто пробежал стометровку.

– Ладно, поехали отсюда, я закину тебя к Елене Мамаевой, побеседуешь с ней.

Багрянцев отдал дело Керченскому и высадил его, а сам поехал в управление.

Керченский позвонил в дверь, и та отворилась. Лена с растрёпанной причёской, в шерстяном халате и тапочках. Он заметил в её руках банку пива, но та быстро спрятала её за дверью. Она пригласила Керченского в дом, прикрыла дверь и, шаркая по полу тапками, провела его в гостиную. Поправила подушки на диване и пригласила сесть, а сама уселась в кресло слева.

– Соболезную по поводу смерти мужа, – сказал он негромко и прочистил горло, но тут же закашлялся.

– Спасибо. У вас есть новости?

– Вам сообщили, что нашли ещё один труп?

Лена покачала головой.

– Старушка по соседству. Её убили тем же ножом, что и вашего мужа. Сейчас мы пытаемся узнать, как связаны эти убийства и что стало причиной. Скажите, Елена, у вас есть версии, зачем Илья проник в дом?

– Нет, он сказал мне вечером, что описывает имущество с Жилиным. А потом… я просто проснулась, а его не было. Я даже не знаю, когда он ушёл.

– Хорошо, скажите, не знаком ли вам этот предмет? – он выудил из папки фотографию фонарика – светло-зелёный, с тёмной полоской на брелоке.

Лена бросила взгляд на фото и тут же ответила: