Рианн Анж - Скитания

На мгновение Селии показалось, что в его глазах мелькнула мольба, но это впечатление быстро сменилось на противоположное. Его облик впервые показался ей зловещим, словно он предупреждал её о грозящей опасности. Но она подумала, что эта опасность касается самого князя, что с ним приключится что-то ужасное, если она сейчас откажется от его предложения. Подобное выражение лица бывает у осуждённых на смерть, когда они уже смирились с приговором, но в них всё ещё теплится отчаянная надежда.

– Как же я могу передумать, если вы уже послали за моей рукописью? – улыбнулась она слегка испуганно.

– Очень просто, – серьёзно сказал Люмьер. – Вы будете вправе отправить её обратно этому Джорджу Макбриду или любому другому издателю.

– Нет, князь, – ответила Селия решительно и с тем же азартом, с каким соглашалась на его предложение, – теперь я хочу узнать, на что я способна. И вы мне поможете. А ваши слова по поводу вашего ужасного характера – мне кажется, они слегка надуманны.

– О нет, миз Кроуфорд, – улыбнулся Люмьер. – Поверьте мне, это правда.

– В таком случае, решено! – весело резюмировал Роган. – Вы остаётесь у нас и помогаете моей очаровательной жене в её писательской карьере, а я занимаюсь своим делом и не мешаю вам творить.

– И всё же, – настаивал князь, – я повторяю своё предупреждение: я немедленно покину вас, как только стану нежеланен. Не беспокойтесь, миз Кроуфорд, далеко я не уеду: у меня есть прехорошенькое поместьице в пределах города. Мы сможем наезжать друг к другу с визитами и спокойно работать над вашим новым романом.

Роган Кроуфорд впервые посмотрел на Люмьера с лёгким беспокойством и постарался скрыть это за беспечной улыбкой.

– Хоть вы порою и правда невыносимы, Ваша светлость, за одно только это у меня не повернётся язык выставить вас из нашего дома. Я слишком долго ждал вашего приезда, чтобы сейчас так просто отпустить.

Люмьер посмотрел на него с какой-то трогательной лаской, но Селии показалось, что она разглядела в его взгляде иронию.

– Да будет так, – улыбнулся он.

Итак, с того самого вечера Люмьер д’Экзиле сделался своего рода литературным агентом и куратором Селии Кроуфорд и за дело он взялся стремительно. Рукопись оказалась у него незадолго до окончания приёма, и, поднявшись в покои, которые ему выделил Роган, он принялся за неё далеко за полночь.

На следующее утро Люмьер нашёл Селию в её кабинете. Это была небольшая комнатка на первом этаже, недалеко от комнат слуг, сумрачная и удивительно захламлённая. Селия сидела за тяжеловесным письменным столом тёмного дуба и вяло массировала виски в каком-то тягостном ожидании. Люмьер, держа в руке её рукопись, подошёл поближе и увидел, с чем связано это ожидание: перед ней лежал лист бумаги, девственно чистый, если не обращать внимания на чернильную кляксу в верхнем углу. Справа от Селии стояла изящная чашка с недопитым кофе.

– Вы, как я замечаю, жаворонок, миз Кроуфорд, – шутливо поприветствовал Люмьер. Селия не пошевелилась, и ему пришлось слегка тронуть её за плечо, чтобы обратить на себя внимание. Она вздрогнула, быстро заморгала, словно он пробудил её от дрёмы.

– Ах, Люмьер! Простите, меня по утрам одолевает некий ступор… – она изящно потянулась. – Я как лунатик, что-то делаю, но сама толком не понимаю, что именно.

– Тогда к чему такие ранние подъёмы? – рассмеялся князь и взглянул на часы. – Даме вашего положения подобает подниматься не раньше десяти утра и делать это со всей неспешностью. Тем более после такого приёма!

Селия не глядя протянула руку к чашке, заглянула в неё и допила давно остывший кофе. Люмьер положил перед ней прочитанную рукопись.

– Когда-то я посетовала одному из своих прошлых редакторов на то, что роман не желает двигаться дальше, и он посоветовал мне писать по утрам, как можно раньше. Видите ли, с утра разум свеж, мысли чисты, к тому же, проработав с утра и до полудня имеешь целый день свободным для более приземлённых дел.

Люмьер бросил красноречивый взгляд на пустой лист бумаги и мягко поинтересовался:

– И сколько же в среднем, позвольте узнать, вы пишете таким образом?

Селия поставила чашку, откинулась на спинку кресла и, спохватившись, предложила Люмьеру сесть. Он придвинул себе второе кресло.

– Один целый лист, иногда полтора. Но в последнее время мне с трудом удаётся исписать одну сторону.

– А в своём обычном режиме?

Селия задумалась и её глаза расширились. Люмьер развёл руками.