Игорь Веселов - Ребус смыслов

– Рот закрой, а то тепло уходит, «натоптыш», – все же обрывает Герасимов горе-любовника.

– А я догадался, кто у нас в гостях, – вдруг заявляет, словно мимоходом, объявивший себя жильцом данной квартиры, – ты, наверное, – Андрей, который хочет нахально въехать сюда? – зрачки парня зло сузились.

– Допустим, дальше что? – в свою очередь взбешен Андрей, чьи «баксы» позавчера старательно пересчитывала ныне находящаяся в состоянии некоего алкогольного транса.

И опять этот мудила с подплывшим радужной синевой глазом меняет тактику:

– Будем знакомы, Оскар, – представляется он уже более миролюбиво, протягивая руку.

Собеседник небрежно отводит ладонь парня, носящего имя известной американской кинопремии:

– С тобой потом разберемся, а сейчас давай-ка буди, знать, дорогую тебе пассию.

– Все-таки она прелестна, ведь правда? – будто и не слышит издевки данный персонаж, целиком заглатывая содержимое налитой рюмки. Сыто рыгнул.

Герасимова аж всего перевернуло. И тогда за шиворот берется изрядно набравшийся оппонент, и в три толчка они достигают выхода на лестничную площадку. Там, Оскар громко, слишком по-бабьи, нараспев, заверещал пьяную несуразицу:

– Шардоне, ты мое шардоне!

И затем еще какую-то схожую ерунду.

Этот, довольно смешно «перелицевавший» строку Есенина, продолжал оставаться кем-то вроде шута. Особо не сопротивляясь своей выволочке из квартиры, он, за дверью, получает ногой в промежье. И, даже согнувшись от боли, успевает, кряхтя и с придыханием, произнести очередную белиберду типа:

– Быть окончательно счастливым – значит стать умалишенным, а глубоко несчастный человек – есть продукт собственной мнительности…

Такой резкий переход от нетрезвого бреда к, пусть и невнятному, философствованию, снова не мог не удивить Андрея. Вот только опять, видимо на «автомате», последовал удар, и Оскар мешком скатывается по лестнице.

Притворился или нет, но глаза его закрыты и сам недвижим. Главное, думается, жив, раз дышит. В подъезде пока тишина.

Тогда надо вернуться к Галине Сергеевне. Там за короткое время ничего не изменилось. Та же спящая «красавица» посреди гастрономического изобилия. Герасимов начал трясти ее за плечо. Наконец старуха что-то забормотала и тяжело подняла крашенную хной голову с негустой «симфонией» волос.

– А-а, Андрей, отчества твоего не помню. Пришел.

Затуманенным взором обводит кухню.

– Где мой Оскарчик? – похоже сознание пенсионерки проясняется.

Получается, тот, кто сейчас неслышно полеживает себе на пол-этажа ниже, не особо-то и врал ему.

Вместо ответа про Оскара, Андрей произнес как можно вразумительней:

– Извините, уважаемая, но мы опаздываем завершить начатое нами – оформить все соответствующие документы относительно обмена.

Подобную словесную изящность мозг бывшей малярши был не готов воспринимать адекватно, поэтому она молча встала и, держась за стены, пошатываясь, обошла комнаты, оставив Герасимова одного, в полном недоумении от всего происходящего.

Когда Галина Сергеевна никого не обнаружила, она приковыляла обратно. Вид у нее был растерянный и жалкий, а следы бурного пиршества, теперь возможно предположить и не только это, нехило отразились на изрядно опухшем лице.

– Ушел что-ли?

– Откуда мне знать, – Андрей попытался направить разговор в нужное русло, – давайте, Галина Сергеевна, собирайтесь и едем заключать сделку. Задаток же получили, ведь так?

Бабулька молчит. В этот самый момент распахивается входная дверь и буквально вваливается Оскарчик. Даже голос веселый, словно его и не били:

– Смею надеяться, я вовремя?! Ты почему, Галченок, не угощаешь гостя дорогого?

От такого (тьфу!) фамильярного обращения к ней Герасимова, в прямом смысле, затошнило. Но стало понятно – все-таки ему придется оперативно договариваться с ними, чтобы решить свои насущные вопросы. Поэтому, в некотором смысле, идет на попятную:

– Хорошо, лучше присядем и объяснимся, – старается быть спокойным Андрей.

И тут вновь забалагурил, судя по всему, и вправду приближенный к этой «даме»:

– Говно вопрос, брат Андрюха! Как говорится – что посеем, то и пожмем.

Опять эти глупые словесные «перевертыши» с заменой букв, – подумал тот, к кому сейчас приковано всеобщее внимание, – ну да ладно, пусть пока резвится. Галина Сергеевна же, увидев своего милого, прямо-таки радостно захлопала:

– И точно, чего стоим? Давайте сначала выпьем по маленькой, а уж потом поболтаем.