Маир Арлатов - Мутанты. Дети-волки. Книга вторая

Гефор немного подумал и продолжил:

– Обещай, что если вдруг завтра выяснится, что я не тот, за кого себя выдаю, ты сначала во всем разберешься.

– Обещаю! Для меня не имеет значения, кем ты являешься, я чувствую, что сердце у тебя доброе, а это самое важное!

Гефор тяжело вздохнул и отвернулся. Он уже предчувствовал грозу, которая скоро разразится, и обещание Росса, данное так поспешно, вызывало в его душе еще большую тревогу, чем раньше. Скоро все закончится. Гефор понимал, что он вряд ли может что-то изменить. Да и незачем. Скоро, очень скоро он узнает, до конца ли использован его шанс, если нет, возможно повезет в другой жизни.

– Ты мне не веришь? – встревожился Росс.

– Все может измениться, когда ты станешь зрячим. И это может произойти в любое время.

– Твои слова обнадеживают. Я очень этого хочу, но если это цена за спасение жены и детей, то пусть я останусь слепым.

– Расскажи, что ты узнал, и что случилось с твоим другом?

Росс подробно поведал Гефору о том, как они напрасно пытались изменить Прошлое.

– Геф, ты говорил, что Прошлое можно изменить, – закончив рассказ, напомнил Росс, – похоже ты ошибся.

– Возможно, – не стал спорить крылатый друг, – но что-то мне подсказывает в Прошлом времени можно изменить многое, но в нем есть моменты, которые нельзя изменить. Они как горы: толкай, долби, но все усилия пропадут даром. Это стрежни Прошлого, на них держатся истории миров, и даже отдельных существ.

Россу нравилось слушать мудрые слова Гефора. Его голос будил в душе странные чувства: уважение, удивление и тревогу. Он словами мог поведать суть вещей, разложить по полочкам то, что никак не получалось понять, тщательно «разжевать» все тонкости и сложности важного дела, начатого ими. Геф внушал веру в успех и успокаивал. Именно таким Россу вспоминался отец: добрый и сильный, но таким он был совсем недолго – несколько месяцев после приезда с ним в город, где в двадцать лет назад сочетался браком с его матерью. Потом, после ее гибели, все изменилось. Отец Росса стал постоянно что-то требовать от него, всегда был чем-то недоволен и несправедливо критикуя, он возвел между собой и сыном стену не понимая и откровенной, а потом скрытой ненависти.

Росс всегда старался изгнать мысли об отце. Они мешали ему сосредоточиться, и делали невнимательным. Вот и сейчас он упустил что-то важное, что уже никак не поймешь. «Придется додумывать самому, – по обыкновению решил Росс, прогоняя остатки тягостных воспоминаний, – И почему в наш разговор все чаще вклинивается доктор Фогер? Я его убил, он заслуживал смерть за свои дела. Так пусть его призрак сгорит в аду и не мешает мне жить!»

– Ты меня не слушаешь? – заметил Гефор.

– Извини, мешают призраки прошлого.

– Призраки прошлого этой жизни или других?

– К сожалению, этой.

– Чтобы избавиться от них, нужно встретиться с ними лицом к лицу, и выяснить все раз и навсегда, – и осторожно поинтересовался: – А когда чаще на тебя находят воспоминания?

– С тех пор, как я оказался здесь.

Гефор лег на землю, приготовившись к долгому разговору.

– А на этот раз что вспомнил?

– Неужели тебе хочется знать, что я думаю о каком-то там докторе Фогере, горящем в аду? Ведь ты и так все обо мне знаешь.

Гефор понял, что зря начал этот разговор. Он перевалился на бок, обдумывая, как закрыть взрывоопасную тему. Лучший способ – соглашаться со всем и побыстрее сплавить его к приятелю, который уже развел костер.

– Конечно же он мне нисколько неинтересен. Он наверно неприятный был тип, там ему и место.

– Я как вспомню о нем, так кровь моя кипит от ненависти. Он испортил мою жизнь, сделал меня изгоем!

– Но до этого момента ты, кажется, жил вполне счастливо, – Гефу стало любопытно слушать о самом себе. Делая робкие попытки обелить свою сущность, он рисковал раскрыть инкогнито.

– Все хорошее со мной произошло только после его гибели, так что мне не за что его благодарить.

– Не верится, что какой-то доктор смог вселить в тебя столько ненависти, – Геф мысленно укорил себя за то, что лишь подталкивает Росса раскрыть свои чувства. Он знал, не к добру он бередит затянувшуюся рану, но не мог остановиться. Он хотел знать причины своих конфликтов с сыном, и искал способ примириться, пусть заочно, скрываясь под маской Гефора. Ведь он любил сына и сейчас любит, и разве он мог предположить, что его любовь сеет ненависть? Да, Фогер признавал, что был эгоистом, хотел видеть сына своей копией, и воспитывал его так, как считал нужным, но сейчас здесь он понял, что зря потратил море сил и энергии на неосуществимую мечту. Сейчас Росс ему нравился таким, какой есть, и недостатки уже не кажутся проблемами, над которыми он бился при жизни, он их просто не замечал. И если бы Росс став его точной копией, попал в схожую ситуацию, то он вряд ли бы внушал ему желание помочь. Сейчас он помогал сыну ничего не требуя, и стал ему другом, и от этого чувствовал себя самым счастливым существом на свете.