Алексей Июнин - Человек-Черт

Появлялись и уходили несколько временных участников, до тех пор пока за раскрутку коллектива, уже взявшего себе название «Толпе» не взялась Олеся Нахимовна Левит, что оказалось для молодой и почти ничего не значащей в мире рок-культуры группе настоящим чудом. Нахимовна вложила в группу большие деньги, она нашла связи в шоу-бизнесе, она научила играть правильный рок, нашла клавишницу Маринку Евсеенкову. В это время группа поменяла Лунного Зайца на профессионального бас-гитариста Игоря Пистона и нашла скрипача Таймураза Ярмагаева.

Жуй благополучно минул глухой забор своего старого товарища только перепугав сидящего у калитки кота. Где сейчас Володя Рикардо? Андрей отвернулся и быстро зашагал дальше.

Вот показался заборчик из водопроводных труб, меж которыми была натянута мелкая сетка-рабица с разросшимся на ней диким виноградом. За заборчиком – кирпичный домик с лоджией, переходящей в крышу. Справа от входа – узкая, никогда не используемая по назначению, веранда. Дальше на участке – сарай, выкрашенный коричневой краской и гараж, забитый хламом. Большой пустой огород с давно выкопанной картошкой. Яблони, уже почти лишенные листьев, облепиха, сливы и дикая груша с невыносимо кислыми дульками из которых, впрочем, получается отменное вино. Много крыжовника и топинамбура, но ни то ни другое никто в их семье почти никогда не ел. Не далеко от входа раньше была беседка, но со временем обветшала и после ее уничтожения, площадь засадили неохотно плодоносящей клубникой. В клубнике стоял бетонный ежик в синих шортиках и с раскрытым букварем в лапках. Одно ежовое ухо откололось. Ежику было четверть века, раньше Андрюша перекрашивал его каждый нечетный год и никогда не догадывался перекрасить шортики в другой цвет. Только в синий. А в разгар лета на участке росло много цветов.

Это и был родной дом Андрей Яковлевича Вставкина в котором он провел практически всю жизнь. Он вернулся домой к маме. Сегодня вторник, значит у мамы выходной. Ее смены в хлебопекарне по понедельникам, четвергам и субботам, она всю жизнь работала в сфере хлебопечения и вот уже больше двадцати лет более чем исправно выполняет обязанности заместителя главного технолога производства хлебобулочных изделий на местном хлебозаводе. Андрей приблизился к калитке. Тут дикий виноград не рос и было хорошо видно часть огорода и двора. Калитка была заперта изнутри на крючок, но не на замок, значит мама точно дома. Жуй обратил внимание, что по обе стороны от калитке на заборчике торчал веточки сухих колючек с серо-голубоватыи твердыми цветочками. «Это, что – чертополох? Я знаю, что некоторые ставят его в домах от нечистой силы. Не думал, что мама верит в это». Разумеется, Андрюша знал куда надо просунуть руку, чтобы убрать крючок с калитки. Он уже просунул ладонь…

И отдернул.

И сделал шаг назад, не понимая, что произошло. Какая-то невидимая преграда не позволяла ему войти. Протянув руку повторно, он повторно же ее отдернул и болезненно помассировал запястье. Это был не ожог, не электрический разряд, это была вообще не боль. Это было что-то совсем не понятное, но не позволяющее войти в калитку. Жуй непроизвольно похолодел. Чертополох действует!

Он заметил движение во дворе. Его мама вышла на огород. Не замечая сыночка за калиткой, она занялась разбором летней теплицы. Огородный сезон уже закончился, грядки опустели, урожай убран и пора было разбирать теплицу, ее никогда не оставляли на зиму. Теплица частично скрыла женщину, но Жуй видел маму, он хотел к ней но боялся позвать. Боялся и все! И не мог войти. Это становилось похоже на кошмарный сон. У него не получалось открыть калитку, он не мог позвать маму, хотя она была совсем близко и калитка должна была открываться легко и даже без скрипа.

Мимо кто-то прошел и Андрей, трясущийся от напряжения едва не юркнул в ближайшие кусты неухоженной малины. Прохожий вгляделся в топчущегося у калитки Вставкиных человечка со скрываемым под натянутым капюшоном лицом, но не стал останавливаться, а прошел своей дорогой в направлении автобусной остановки. Жуй вполголоса бранился на прохожего, а когда тот ушел, выбрал объектом своей неудержимой ненависти единственного присутствующего при нем человека – собственную мать, ковырявшуюся с теплицей. Он ругал ее сам не зная за что и обвинял ее в своей неспособности открыть элементарную калитку и войти во двор. Он называл ее всякими скверными и нехорошими словами, угрожал ей, сыпал проклятья, но она его не слышала. Он говорил негромко, себе под нос. Из-за любви к маме и из-за понимания того, что, фактически, она не виновата в том, что ее любимый сын явился без предупреждения, Жуй боялся ругаться на нее громче. А женщина продолжает копаться у огуречной теплицы, думать о своем и даже не обернется! А он тут!