Андрей Караичев - Гроза над скудельницей… не стихнет

– Где я остановилась в прошлый раз? – прошептала Екатерина, поглаживая правой рукой кота, левой перебирая страницы, – ах, на чекисте, майоре Казанцеве Василии Игнатовиче. Что у нас дальше? Так… о! Занимательно, – девушка прочла вслух, – показания военнопленных немецкой армии и изменников родины (пособников нацистов: полицаев, РОА). – Очень интересно! Начнём? Тебе вслух почитать, Рыжик?

Из печи раздался грохот: на чугунную плиту от удара изнутри вылетели «блины» – звуковой эффект напугал Раскову. Вспомнив, что она по глупости закинула в топку пустой баллон от «дихлофоса», успокоилась, мысленно выругав себя за опрометчивый поступок, – «Могло и разорвать половину конструкции!» От мимолётного страха Екатерина передумала изучать на ночь папку, содержимое которой далеко затмевает любых мастеров жанра «Ужасы». Отложив скоросшиватель в тумбочку, девушка задула свечи со словами:

– Завтра продолжу, когда светло будет или Миша рядом окажется, сейчас не стоит! А то не усну, не дай бог, ещё Чапа наведается. Спать, скорее спать! Может, наушники вставить? Нет, пожалуй, поберегу слух.

Свежий воздух, тишина, дневной труд и вечерняя релаксация поимели действие – в грёзы Раскова окунулась мгновенно, успев подумать перед «бездной Морфея», – «Соль! Следовало запастись «Илецкой» от проклятого призрака ведьмы».

Сознание рисовало Кате: она в том «кукурузнике», который наблюдала сегодня с крыши, парит над СНТ «Пионер». Внутри ощущает необычайную лёгкость, будто душа вышла временно из тела. Всё очень красочно, детально, но понимание имелось – это сон! Оттого, в сто раз захватывающе и приятнее делалось. Если бы всегда посещали подобные иллюзии, ростовчанке и бодрствовать не захотелось. Вдруг монотонный рокот звездообразного двигателя переменился, словно на его месте очутился Рыжик. Взгляд девушки пал на свой дачный домик, тревогой отдался импульс сознания, – «Я же внутри лежу, крепко сплю, а туда может явиться баба Рита!» – здесь самолёт исчез – Екатерина полетела вниз. Ощущения чересчур натуральны: дух перехватило, внизу живота защекотало, как если ты прыгаешь с закрытыми глазами с высокого обрыва в воду, ничего не видишь, но инстинкты твердят, – «Пора коснуться глади ногами, пора!» – а поверхности всё нет. Наконец, дачница «пробила» шифер, чердак, потолок и врезалась в собственное тело. Нет, привычного подпрыгивания на месте при внезапном пробуждении не последовало: мышцы сковало сонным параличом. Вскоре глаза открылись и, несколько позабытый за две недели животный страх, ритмично подбирался к вискам.

Екатерина вперилась на кота: тот взъерошился, шипел, периодически издавая звуки вроде, – «В-у-у».

Ясно! Призрак соседки-колдуньи рядом. Зверушки-то и при жизни ведьмы становились дыбом, когда та «чапала» в бессменных калошах по улице, извергая проклятия по сторонам, умудряясь при этом, не высовывать папиросу изо рта. Мерзкая была женщина, Раскова запомнила её (живую) исключительно в отрицательных тонах: пьянствовала, курила, ругалась матом, «наводила порчу» на соседей. И при вышеуказанном, хотела казаться доброй для детишек, одно их конфетками угощала, причём достаточно дорогими. Но родители строго-настрого запрещали принимать сладости от карги, а если уж взял (чтоб не разгневать чародейку) ни в коем случае ни ешь!

Отвратная колдунья умерла семь лет назад… недавно вернулась в образе призрака, навела порядком ужаса на Катю в её прошлый приезд. Хорошо, тогда хранитель скудельницы, Виктор Порфирьевич, научил, как себя вести с привидением. Позднее магическую защиту поставил вокруг участка Екатерины, по идее, Чапа не должна пройти сквозь неё… но прошла.

– Я тибэ конфэтку принэсла! – Раздался возле окна характерный говорок бабы Риты (какой был при жизни): помесь русского с украинским; плюс личные, филологические «разработки» старухи и, бог знает, чего ещё.

Зелёный, переливающийся в голубой свет пал на стекло с улицы, – «Сейчас появится фантом! – вопил внутренний голос девушки, – не смотреть, не смотреть туда!» – не получалось, словно в голове стояла железная пластина и её магнитом кто-то поворачивал к окну. Сопротивляться гипнотическому порыву «отшельница» не могла, решила духовно подготовиться к встрече с нежитью, а чтобы сердце не пробило грудь от неожиданности – настраивалась на худшее. Потому, когда Чапа выскочила из-за стены, словно ребёнок, пугающий собственную бабушку, Раскова не потеряла сознания от испуга.