Анатолий Королев - Дом близнецов

Валентин планировал смешаться с толпой нудистов и попасть на корабль. Днем он еще раз прикинул варианты побега. Что если все-таки рискнуть на открытую схватку, воспользоваться кабриолетом, на котором шофер везет новичков от шлагбаума к дому гостей? Но машина пришла только один раз. Валентин ожидал, что шофер выйдет открыть дверцу для пассажира… — раз! — заскочить в кабриолет. Одна секунда! Дать полный газ. Десять минут бешеной гонки по бетонному серпантину. Он сходу таранит шлагбаум… Но пассажиром оказался мрачный чернильный дог с белыми пятнами, а пса поджидала помощница беллетриста с шеей индюка Даниила Протея. Шофер даже не остановил машину, а только притормозил, и дог самостоятельно выпрыгнул к хозяйке. Кабриолет тут же уехал…

На пляже Валентин принялся ухаживать за кокеткой в платочке горошком и туфельками тоже в горошек. Горошек благосклонно приняла его намеки. Они весело болтали о разных пустяках. Валентин клялся, что первый раз среди нудистов. Горошек не верила, сама она из ветеранов движения, первый раз приняла участие в акции еще школьницей в Стокгольме, на пляже у герр Борриса она уже второй раз, тут классно… Действительно, на длинных столах, украшенных цветами, были щедро выставлены сотни крохотных шедевров от кулинара, а официанты разносили шампанское.

Нравы среди нудистов были весьма откровенные, Горошек спросила, чего он к ней клеится, хочет ли просто потрахаться или у него что-то серьезное типа любви? Валентин сказал, что хотел бы ее приласкать своим хоботом, она сказала, что на пляже ее любовник и показала на голого господина с сединами и заметным брюшком. И добавила, что тот никогда не мешает ее сексу. А муж и дети в Стокгольме. Когда он хотел спросить ее имя, Горошек сказала, что предпочитает обходиться без имен. «Я буду тебя звать Собака, а ты?» — «А я буду звать Горошком». Кокетка одарила его ляжку шлепком, и тут случился конфуз: его фаллос стал подавать признаки жизни, что среди нудистов все-таки моветон. Горошек прыснула от смеха, подозвала официанта и, взяв бокал шампанского, куда попросила кинуть два кубика льда из серебряной чаши, проверив прохладу шампанского пальчиком-водоворотом, вылила на восстание плоти. Шутка подействовала.

Только тут Валентин заметил присутствие пифии. Катя была одета в матросский костюмчик, гольфы и даже с вызовом натянула маленькие перчатки, чтобы не показывать нудистам и самого крохотного кусочка открытой кожи, даже лицо замотала в какой-то прозрачный бурнус. Что ж, ребенку позволено. А вот ее спутница Марлен Дитрих в полумаске курила сигарету, вставленную в длинный мундштук, и была безобразно обнажена, обрита, выщипана от лишних волосков и являла солнцу свою плоть, украшенную густой татуировкой. На фоне змеиной чащобы как-то по-особому бесстыдно белели ее отвислые перси, не тронутые тату. Справедливости ради надо сказать — фурия с мундштуком, в туфлях на исполинской шпильке и с закутанной девочкой была самой эффектной дамой на пляже.

Заметив нашего сыщика у ног Горошка, Катя погрозила ему пальчиком и отвернулась. Он легко прочитал этот знак: какие еще амуры? Ты же в опасности, дурачина!

Горошек поймала жест девочки и спросила: «Неужели эта куколка — дочь этой жуткой обкуренной дамы, похожей на анаконду?» «Нет, они сестры», — сказал правду Собака, за что опять получил шутливый шлепок. На этот раз змей выдержал испытание. Договорились полакомиться сексом в каюте, откуда Горошек выставит любовника. Когда теплоход дал первый гудок, Валентин, смешавшись с толпой нудистов, под руку с милым Горошком легко поднялся на палубу. На палубе она представила нового друга седому дружку, тот был очень миролюбив и в ответ на просьбу Горошка, церемонно кивнул и сказал, что будет ждать окончания сеанса в музыкальном салоне. Теплоход дал второй гудок, и мегафон объявил, что судно отчалит через минуту. Пляж опустел. Третий гудок. Матросы выбрали причальный канат. Мотор зашумел. Валентин уже ликовал. Кажется, план сработал. Он впервые увидел с моря, как зловеще выглядит Хегевельд, царство гармонии: отвесный глинистый берег, галечный пляж, на котором слуги слаженно убирали столы, пенал немецкого лифта для Геринга, сосновая роща стеклянная крыша оранжереи, правее зиккурат особняка фон Борисса с площадкой для телескопа, прямо — отвесная нога виадука, на котором он стоял несколько дней назад в безумном приступе лунатизма, левее — кран у стен клиники. Горошек сладко потянула героя за руку. Прощай, остров гармонии! От восторга Валентин подарил Горошку бурный спурт любовного бешенства, оргазм совпал с ревом пароходной сирены, ууу — взвыл Посейдон, но сердце беглеца дрогнуло от предчувствия. И точно.