Роман Канушкин - Дети Робинзона Крузо

– Мечта?!

– О чем ты мечтаешь?

– Ам… Конечно. Я хочу сменить тачку.

– Нет – мечта ?

– Именно. Я хочу пополнить свой автопарк последним BMW седьмой серии. В президентской комплектации. Бэха… Или, иначе, Бумер.

И это также было правдой.

А главный продавец BMW в городе, Дмитрий Олегович, сидел в своем просторном кабинете и уныло смотрел в окно. По стеклу бежали капли весенней воды… запах спелых арбузов… Были заморозки, навалило нового снега, но вот теперь таяние, вроде окончательное. Эта весна подзатянулась. Чего уж говорить, здорово подзатянулась. В тот момент, когда секретарша Юленька (секретарь-референт Йу-у-у-ля… Как они с Юленькой тешили друг друга в этом самом кабинете! Когда это было – вечность тому?) постучала в дверь, Дмитрий Олегович думал, что у него вот-вот должна открыться язва. Эта ватная, сосущая пустота в районе желудка…

Юленька застыла в дверях, молчала. Дмитрий Олегович перестал интересоваться каплями воды на стекле. Вздохнул, обернулся к девушке и понял, что уже знает причину ее появления. У них с Юленькой теперь своя маленькая тайна. Такой небольшой шалаш для двоих, только к их легкой служебной интрижке это не имеет никакого отношения.

Или имеет?!

Дмитрий Олегович откинулся к спинке кресла и выжидающе посмотрел на девушку. Юленька кивнула. И от тихой покорности этого движения Дмитрий Олегович вновь почувствовал ватную пустоту в районе желудка.

– Он снова вернулся, – чуть слышно произнесла девушка.

Миха-Лимонад в это время беседовал со своей новой знакомой. Пришла ей пора поговорить.

– Ты смеешься надо мной или всерьез притворяешься таким брутальным?

– В смысле?

– Про мечту.

Миха пожал плечами.

– Ты вся такая рафинированная, а я существо довольно простой организации; все попроще и поконкретней. У меня такая цепочка мечт… э-м-м… мечтаний, и я двигаюсь от звена к звену. Обычно на это уходит неделя-две. Чего улыбаешься? Правда.

– У-гу… Значит такая Мечта на Сегодня?

– Типа. А ты быстро все усекаешь.

– Типа… Ну и сколько стоит твоя Мечта на Сегодня?

– Во как! Вроде как в облаках паришь – а тут же «сколько стоит?».

– Я не давала никаких обещаний.

Миха усмехнулся.

– Больше сотни штук баксов, если тебя это действительно интересует.

– Почему мужчины так боятся открыть свою чувственность?

– О чем ты?

– Вот и сейчас.

– Что сейчас?

– Ничего. Просто непонятно.

– Непонятно – что?

– С чего это ты прикидываешься таким валенком?

Миха поморщился, оглядел стены гостиничного номера и девушку в центре постели:

– Знаешь, почему?! Вот из-за таких разговоров. А ведь всего-то и сказал – это что хочу купить новую тачку.

– «Астон Мартин»?

Миха снова усмехнулся: вот они, девяностые-нулевые, поколение внучек постмодернизма. Оговорки-шутки: коллектив счастливых консуматоров со своим коллективным пиздежом… Ты про это в своих журналах начиталась, игруля?! Вслух он сказал:

– BMW.

– У-м-м.

– А мужика там играл не Шон Коннери, а Пирс Броснан. Хотя потом уже Дэниел Крэйг, только это другая история.

Она весело посмотрела на него, Миха холодно улыбнулся в ответ.

– Не притворяйся слишком умненькой девочкой, ты и так не дура.

– Чего, обиделся?

– Просто рассказываю, как обстоят дела. И у «Ноль-ноль-семь» была спортивная модель из алюминия. А я хочу купить тяжелый лимузин. Бумер.

– Ладно, извини.

– Чего уж там, – Миха провел языком по ее груди, на коже остался влажный след, коснулся губами соска, – постконсуматоры и их дискурс…

– Я уже извинилась.

Миха посмотрел на нее внимательнее и подумал, что она, скорее всего, ему нравится. И тут же услышал веселое:

– А что это у нас сейчас произошел за разговор?

– Наверное, запоздалое смущение.

– Забавно.

– Что?

– Верное слово. Люди всегда выпендриваются от смущения.

– Я знаю, как все это прекратить. Иди сюда.

– Да, хорошо. Подожди… Ой, как приятно… Тогда тем более не понятно, на хрена тебе «Бумер»?

Потом, когда у них все сложилось еще раз, она сказала:

– Я давно ни с кем не была.

– Сочувствую.

Она курила. Повернула голову к Михе. Ее карие глаза стали темными. Темными и глубокими. Как бархатное окаймление омута, в который пристально вглядываешься. Она сказала:

– Я давно ни с кем не трахалась.

– Изящное уточнение.

Она отвернулась. Выпустила дым в потолок. Помолчала. Проговорила негромко: