Георгий Гуров - Соло. Они среди нас

А вы видели картины абстракционистов? То-то же. За такое видение мира, в школе, учителя изобразительного искусства, ученикам ставят двойки и называют их дэбилами, но в тоже время, считая себя людьми образованными и продвинутыми, восхищаются полотнами Пикассо и Сальвадора Дали.

Барс не был знатоком живописи, но склонялся к тому, что у Репина и Шишкина все намного понятней, и там-то действительно есть чему восхититься. Как не крути, а все эти мэтры кисти и мольберта писали свои холсты для людей, а не для искушенных знатоков и экспертов.

Он закрутил кран с холодной водой, вытерся насухо полотенцем и посмотрел еще раз на свое отражение в зеркале. Все как прежде, но что-то не так. Всмотревшись повнимательней, понял! Глаза. На него смотрели глаза человека соприкоснувшегося с чем-то неведомым для простых смертных. Глаза способные видеть обратную сторону предметов. Глаза, в которых не было вопросов, а были лишь ответы.

Как не странно, но перемены Барса не пугали и даже не удивляли. Он только, как советовал Егерь, прислушивался, к своим новым чувствам и ощущениям, привыкая и изучая их.

Надев спортивный костюм, решил прогуляться перед сном в парке, что недалеко от дома. Откровенно говоря, после поездки в Чертову Долину, Барсу все больше и больше хотелось уехать из города, куда-нибудь подальше от этой ежедневной суеты мегаполиса.

Он вспомнил, как они с дедом рыбачили на Дону, как плавали на лодке по займищу в половодье, выискивая табуны сазанов. Как им было хорошо вместе. Жизнь была беззаботной и радостной. Жаль, что этого он не осознавал тогда, а лишь теперь, спустя много лет после смерти деда, когда остался совсем один.

Правда есть еще Мастер, но он не сможет заменить того, кто был рядом с рождения, того, кто воспитал и наставил на путь, как говорится, истинный. И вообще, Мастер лицо абстрактное. Всегда чувствуешь его рядом, но никогда не видишь. Только золотой туман.

Прогуливаясь по парку, Барс и не заметил, за размышлениями, как забрался в самый отдаленный его угол. Уже было совсем темно. В дали фонари рассеивали свой свет, но сюда он не доходил из-за густой листвы деревьев. Тени лежали на потрескавшемся асфальте плотным черным саваном. Лишь ночной ветер изредка, набегая откуда-то с Волги, на короткий миг приподнимал этот зловещий занавес.

Какое-то смутное чувство, то ли беспокойства, то ли опасности, вдруг овладело Барсом. Через мгновение все стало на свои места. Он непонятным для себя образом определил, что к нему, набирая скорость, несется какое-то животное. Откуда появилась такая уверенность, трудно сказать, а разбираться некогда, так как это животное явно несло в себе угрозу.

Барс резко повернулся всем корпусом и тут же повалился на спину, уходя от летящей на него огромной собаки. Лежа на земле, резко выбросил вперед ногу, почувствовав, как ступня утонула в мягком брюхе псины. Попал в самую точку, там, где заканчивается грудная клетка и начинается брюхо.

Собака, взвизгнув от боли, сделала в воздухе нечто подобия сальто и с характерным звуком ударилась об асфальт.

Приземление было на лапы, но вес животного был настолько велик, что мышцы не удержали тело.

Барс, привычно крутанул ногами, на мгновение, превратив их в вертолетный винт, оказался в стойке. Но он видел, что собака поднялась с трудом. Он почувствовал страх этого животного. Несмотря на оскаленные клыки и вздыбленную на загривке шерсть, тварь боялась. Она пятилась назад, не отводя взгляда от зрачков человека. Барс опустил руки, выпрямился, но так же продолжал смотреть в глаза противника. Он полагал, что любая собака, получив такой отпор, должна убраться прочь.

Однако эта тварь сделала еще один шаг назад и вдруг, словно кто-то невидимый, отдал ей приказ, рванула вперед, отчаянно пытаясь дотянуться до горла человека.

Но человек, отклонившись в сторону, ушел с линии атаки и железной рукой схватил за нижнюю челюсть. Еще одно сальто, но на этот раз приземление на спину, хруст позвоночника. Барс не дал ей подняться и сильно ударил правой рукой в грудную клетку. Кости не выдержали. Сломанное ребро, разрывая мышцы, острым обломком вошло в сердце животного как скальпель. Кровь хлынула в полость, опорожняя артерии.

Барс выпрямился, рассматривая собаку. Он не был знатоком собак, но даже при таком освещении, ему было ясно, что эта не является ярким представителем какой либо породы. Что-то было общее с овчаркой, но намного крупнее. Что-то общее с волком, но у того шея короче. В общем надо быть крупным специалистом, что бы определить, как и с кем грешили предки этого чуда генетики.