Чарлз Браун - Эдгар Хантли, или Мемуары сомнамбулы

– Друг мой! Как вы себя чувствуете? Могу я вам чем-нибудь помочь?

– Нет, – ответил он. Голос Клитеро звучал тверже, чем я ожидал, а в словах содержалось больше смысла, чем можно было предположить, судя по его виду – Вы уже ничем мне не поможете, добрый юноша. Конец близок. Надеюсь, страдания, что я перенес, искупили мою вину и лишь добрые дела предстанут вместе со мной перед Высшим Судией.

Я не испытываю ни страха, ни тревоги в ожидании уже близкого избавления от мук. У меня было только одно желание, и мои мольбы услышаны. Я просил ниспослать мне встречу с вами, молодой человек, хотя и не смел уповать на это. Вы пришли вовремя, чтобы услышать мою последнюю исповедь.

Хочу заверить вас, что ваши заботы обо мне не пропали даром. Вы спасли меня от самоубийства, самого непростительного греха, какой я мог совершить.

Я удалился в дикие дебри Норуолка и по лабиринту пещер поднялся на неприступную со всех сторон вершину одной из гор, а подземные ходы туда заложил камнями, У меня не было сомнений, что там никто не нарушит моего уединения и я в конце концов умру от голода.

Ваше появление на противоположной скале не поколебало моей убежденности в этом, поскольку нас разделяла непреодолимая пропасть. И я, ничего не опасаясь, скрылся в своем убежище.

Через некоторое время, пробудившись от долгого сна, я обнаружил рядом с собой еду. Для меня было загадкой, как она тут оказалась. Может, посланник Небес принес мне хлеб насущный, чтобы спасти меня? Я не мог придумать никаких других объяснений, кроме сверхъестественного вмешательства. Ведь отвесные головокружительные скалы, глубокие бездны и перекрытые входы в пещеру делали меня недосягаемым для простых смертных.

Это предположение (впрочем, впоследствии пересмотренное) изменило ход моих отчаянных мыслей. Измученный голодом, я не сумел устоять при виде пищи и съел все, что было мне даровано. Малодушное намерение избавить себя от мук таким недостойным образом кануло в прошлом. Я решил вернуться к жизни, дабы продолжить искупать вину в труде и страданиях, ожидая, пока Господь Сам не призовет меня на Высший Суд. Ибо иначе степень моей греховности возрастет вдвое.

К Инглфилду я не стал возвращаться, а предпочел поискать пристанище и работу в более отдаленном месте, Однако в моей комнате в доме у Инглфилдов осталось то, что потеряло для меня значение, когда я вознамерился расстаться с жизнью, но теперь вновь обрело ценность. Это были записки Юфимии Лоример, которые, несмотря на все испытания, я неизменно хранил в своем сундуке и не взял с собой в горы лишь потому, что шел туда умирать. Решив жить дальше, я должен был забрать их, чтобы они по-прежнему служили мне утешением и заставляли меня страдать.

С наступлением ночи я поспешил к дому Инглфилда, Предупреждать об этом не было нужды. Я хотел, чтобы моя судьба навсегда осталась тайной для старика хозяина и его соседей. Место, где находится сундук, было мне известно и легкодоступно.

Без труда проникнув туда, я с ужасом обнаружил, что сундук взломан и мое сокровище похищено. Изумление, негодование и горе возродили во мне желание свести счеты с жизнью. Я направился обратно в горы, чтобы, как раньше и собирался, принять там голодную смерть.

В таком настроении я пребывал до вечера следующего дня, пока, блуждая среди скал и пропастей, не увидел вдруг под одним из выступов знакомую рукопись – благой знак, не менее удивительный, чем появление пищи на вершине неприступного утеса. Эта чудесная находка вдохновила меня и вновь примирила с необходимостью влачить мое жалкое существование. Я спустился с горы, пересек пустошь и остановился в Четаско, где вскоре нашел работу. Однако мирная жизнь почти сразу была нарушена вторжением индейцев.

Когда я, по обыкновению, бродил во сне под луной, дикари пленили меня и, нанеся мне множество ран, впрочем, не смертельных, заставили отступать вместе с ними, хотя я был так слаб, что с трудом выдерживал нужный темп. Прошло несколько часов, прежде чем отряд местных жителей нагнал их и я опять обрел свободу. Лишения, а также новые раны, полученные в схватке с застигнутыми врасплох индейцами, довели меня до моего нынешнего состояния. Но я рад, что мне недолго осталось мучиться.

В этот момент вернулись люди, освободившие Клитеро, и он был вынужден прервать свой рассказ. Нетрудно догадаться, как они удивились, увидев, что рядом с ним на полу сижу я, а его голова покоится у меня на коленях, Еще больше их удивило исчезновение пленника, которого они оставили тут связанного по рукам и ногам. Оказалось, что не все враги, участвовавшие в кровавых набегах и грабежах, были уничтожены, двоих взяли в плен и привели с собой сюда, в этот дом. Первым делом кого-то отправили к Уолтону, чтобы позвать Сарсфилда на помощь раненому, а потом занялись поисками веревки, поскольку дикари были связаны ненадежно.