Анна Рудианова - ПяТнА

В этот момент к нам подходит полицейский – уже давно с подозрением наблюдающий за нашим спектаклем – и интересуется не нужна ли помощь. Конечно, нужна! Капитан прерывает курс нравоучений и отводит его в сторону пошептаться. Через несколько минут пристыженный представитель закона козыряет моему начальнику, помогает закинуть обездвиженное тело кадету Зуйко на плечо и провожает нас к припаркованной на набережной машине. Прямо там, где парковаться нельзя, естественно.

Мы с трудом забиваемся в старенькую оку – машину, которую следовало бы показывать людям в музее, а не выпускать монстра на улицу. При этом бесчувственного парня приходится усадить, прислонив к окну. Серый полупрозрачный язык вываливается изо рта и скользит по стеклу. Пока тащимся через Неву по Дворцовому мосту до штаба, Капитан разносит мои действия в пух и прах:

– Для взаимодействия с сущностями есть специально обученные батальоны, ваше дело – охранять периметр. Куда вы постоянно суётесь, Ритковская?!

Но голос Капитана перебивают возражения Григория:

«Он опаснейший субъект, нельзя его оставлять! Ты его песнь услышала раньше, чем его жертва. Но кто знает, скольких он…»

Слева ворчит Машка, мол так и знала. Я тоже знала, но цель важнее неудобств.

– И дежурство вне очереди.

– Ну, Евгений Филиппович! Мы же сообщили…

– Два, Ритковская. Одно за себя, второе – за друга.

– Я сама за себя подежурю, – надувается подруга.

– Вот вдвоём и подежурите. Два раза, – недовольный Капитан крутит руль, выворачивая на Ждановскую набережную. Зуйко нагло ржёт.

Это моё седьмое наказание за месяц.

Тучи собрались с силами и заполнили небо буквально за минуту, нависнув над городом обещанием ненастья. Первые капли дождя уже несутся и растекаются медузами по лобовому стеклу.

Единорог в мозгу беснуется, ему хочется высунуться в окно, подставить голову ветру пополам с мёрзлыми каплями.

В оке кондиционера нет, коленки в уши у всех упираются. Тесно, душно и жарко. Возле дома двадцать один на улице Красного Курсанта вылезаем уже под ливень потные и злые, несмотря сверхскоростное вождение Капитана. Дождь в декабре больше похож на атаку ледяных игл. И я жалею, что не надела каску.

У Академии нас встречает основной состав взвода экстренных ситуаций. Высокие мокрые мускулистые парни снисходительно оглядывают нашу разношёрстную компанию.

– Наконец-то нормальный декабрьский дождь, а то как не в Питере живём, – Капитан пожимает руку их начальнику. Передаёт тело натренированным псам ЭС. И мою добычу утаскивают внутрь корпуса.

Григорий очень злится: парня полагается утопить в реке Охте. Мы так и сделаем, но сначала его немного изучат, вывернут ему мозги до выпрямления извилин, чтобы выявить все ракурсы влияния серых сущностей на молодой подростковый организм.

“На периметр завтра иди!” – неожиданно выдаёт мой единорог.

– Зачем? – я так и не научилась игнорировать голоса в голове.

“У тебя есть сила остановить его”.

Хочу спросить: “Кого?” – но сразу несколько взглядов останавливают. В нашем учебном заведении нет простых людей. Ученики и преподаватели подчинили себе своих внутренних монстров и используют их знания для охраны границ между мирами. Вот только распространяться об этом и общаться со своими симбионтами открыто – запрещено. Пункт третий правил.

В тот момент я вспомнила об этом пункте и промолчала. А надо было вспомнить о пункте номер девять.

за три месяца до этого…

– Что, простите?

– Эмиссионная туманность Лагуна, – повторяет моё отражение в зеркале.

Я не спала несколько ночей, готовилась к пересдаче высокоточных систем наведения, их расчёту и проектированию в реальной среде, которую задолжала с прошлого года. И почти не удивляюсь, что отвечаю сама себе. Пусть и непонятными фразами.

– Это гигантское облако газа и пыли является домом для молодых звёздных скоплений.

Дело происходит в ванной около шести часов утра. Свет сорокаваттной лампочки режет глаза, но он приятней свечения компьютера, у которого я просидела всю ночь. Высокоточные системы, видимо, совсем сбились, раз меня клинит на звёздах. В зеркале я выгляжу ещё более уставшей и ржавой, чем обычно. Я не люблю тишину, возможно, привычка отвечать самой себе, выросшая вместе со мной, трансформировалась в психологическое отклонение?

– Очень занимательно, – отвечаю себе, решаю почистить зубы и лечь спать. Утро вечера девиантней.