Дженнифер МакМахон - Вам меня не испугать

Им пришлось обогнуть толпу репортеров и телеоператоров, которые стояли в приемной, деловито ожидая очередных сведений для прессы. Реджи слышала, как один из них сказал: «Им не понадобится много времени, чтобы выяснить, кому принадлежит рука. Не у многих женщин можно увидеть такие жуткие шрамы».

– Нам нужно встретиться с моим отцом, – обратился Чарли к дежурному сержанту через сдвижное окошко под табличкой «ВСЕ ПОСЕТИТЕЛИ ОСТАНАВЛИВАЮТСЯ ЗДЕСЬ».

– Он занят, сынок, – отозвался дежурный сержант. Это был полицейский с румяным лицом, маленькими глазками и странным пятном белой кожи на щеке. Это от ожога, решила Реджи. Она считала себя знатоком шрамов.

– Это важно, сержант Стокс. – Чарли понизил голос. – У нас есть информация о руке.

Стокс с подозрением взглянул на Чарли.

– Какая информация?

Чарли легко хлопнул Реджи по плечу.

– Давай, расскажи ему.

Реджи оглянулась, чтобы убедиться в отсутствии репортеров поблизости. Они по-прежнему стояли плотной массой перед входом, удерживаемые офицером, который в скором времени обещал новую пресс-конференцию.

Реджи откашлялась.

– Я знаю, кто она такая. Шрамы в основном находятся между большим и указательным пальцами, верно? Это от собачьего укуса.

Сержант какое-то время смотрел на троих детей, потом повернулся, снял телефонную трубку и что-то буркнул в нее. Минуту спустя сбоку отворилась дверь, и вышел Стю Бэрр. Он всегда был дородным мужчиной, но Реджи заметила, что он еще набрал вес с тех пор, как она видела его в последний раз. Его темно-синий пиджак был застегнут на все пуговицы, но заметно выпирал посередине. Лицо было красным и опухшим, маленькие глаза с темными кругами под ними налились кровью. Волосы и усы начинали седеть.

– Детектив Бэрр! – крикнул один из репортеров, протолкавшийся мимо полицейского в холле и приближавшийся к ним. – Вы знаете, кому принадлежит рука?

Стю удостоил его презрительным взглядом.

– Если вы не можете оставаться на участке для прессы, я выпровожу вас из здания.

– Но рука… шрамы…

– Офицер Макмиллан, – позвал Стю. – Пожалуйста, проследите, чтобы этого джентльмена выдворили с территории участка.

Он посмотрел, как репортера выпроваживают за дверь, потом повернулся к детям.

– Привет, Чарли, – сказал он. Потом он посмотрел на Реджи и несколько раз моргнул. – Реджина? Приятно снова видеть тебя. – Его взгляд переместился на Тару, и Стю прищурился. – Ну здравствуй, Тара.

Тара протянула руку.

– Очень приятно, – бодро отрапортовала она. Он пожал ей руку с озадаченным и усталым видом. Тара покачала его руку вверх-вниз, словно распрямлялась на огромной пружине.

– Стокс сказал, у вас есть информация? – произнес он, отвернувшись от Тары.

– Последняя жертва, – вмешалась Тара. – Мы знаем, кто она такая. Шрамы на руке остались от старого собачьего укуса.

Ее голос подрагивал от возбуждения. Стю Бэрр не выказал никакой реакции и окинул Тару долгим взглядом, прежде чем заговорить снова.

– Так кто она? Кто эта женщина, укушенная собакой?

Тара подтолкнула Реджи, словно проверяя, не заснула ли она.

– Скажи ему, Редж. Расскажи ему обо всем.

Широкое лицо Бэрра с двойным подбородком повернулось к Реджи. Она набрала в грудь побольше воздуха и сказала:

– Думаю, это моя мать, Вера Дюфрен.

Стю Бэрр посмотрел на Реджи, потом огляделся по сторонам. Репортеры держались на расстоянии, но Стю не собирался рисковать. Он указал на скамью в дальнем конце холла, и Реджи опустилась рядом с ним. Это была та же скамья, на которой она сидела в возрасте пяти лет, а Лорен пришла в участок, чтобы забрать Веру.

– Почему ты так думаешь? – тихо спросил детектив.

– Шрамы находятся между большим и указательным пальцами, верно? Когда мне было пять лет, на меня напал огромный пес. Мама оторвала его от меня, и он покусал ей руку. После этого она не могла сгибать указательный палец. Эта собака… – Реджи подняла руку и прикоснулась к своему новому уху, ощупала шрамы за ним.

В глазах Стю Бэрра зажглось понимание, и они заблестели в тусклом свете ламп. Реджи подумала о том, видел ли он когда-нибудь руку ее матери. Она пыталась вспомнить время, когда родители Чарли жили вместе, и не могла этого сделать. Ей удавалось представить, как мама разговаривает с матерью Чарли во время редких встреч на днях рождения, но отца Чарли никогда не было рядом. И Вера, чтобы скрыть искалеченную правую руку, обычно носила перчатки, когда выходила на улицу. Люди считали это проявлением старомодной элегантности.