Дженнифер МакМахон - Вам меня не испугать

– Даже не похоже на прежний город, правда? Такое ощущение, что мы можем находиться где угодно.

Вера кивнула.

– Где угодно, – согласилась она. – Скажи, ты не забыла упаковать мои часы?

– Часы? Я не видела никаких часов.

– Дедовские часы в передней.

Реджи поняла, что она имеет в виду часы из «Желания Моники».

– Скоро ты их увидишь, мама.

– Они отстают, – сказала Вера.

– Ты права. – Реджи вспомнила, как однажды им пришлось перевести стрелки почти на пятнадцать минут вперед.

– Нам только нужно найти Вест-стрит, да? – Она обращалась больше к себе, чем к матери. Реджи каким-то образом оказалась на полосе с поворотом налево и была вынуждена подрезать серебристый минивэн, чтобы не повернуть на автостоянку перед огромным винным магазином. Водитель вскинул руки и нажал на гудок. Реджи помахала ему в надежде на прощение.

Потом ее взгляд упал на одну из вывесок впереди: «Форды Бэрра». Дилерский салон, где хозяйничал Чарли. Салон до сих пор оставался на месте и фактически вырос в три раза. Перед входом горели буквы: «Никаких фокусов, только удовольствие. На Хеллоуин мы пересадим вас в новую телегу».

– Смотри, мама, салон Бо Бэрра! Ты помнишь Бо?

Глаза Веры матово блеснули.

– Малютка Бо потеряла овечек, не знает, бедняжка, где их найти.

– Э-э-э, ты училась с ним в средней школе. Бо Бэрр, помнишь?

Вера не ответила.

Немного дальше по улице был поворот на Ферст-авеню, ведущий к полицейскому участку. С Мэйн-стрит Реджи видела его очертания: внушительное здание из серого гранита с новой пристройкой слева. Эта новая часть здания была застекленной и имела какую-то уродливую линию крыши. Вместо органичного соединения со старой крышей она как будто сталкивалась с ней. Реджи переводила взгляд с нелепой пристройки на переднее крыльцо, где убийца оставлял картонки из-под молока с их жутким содержимым.

– Ладно, это Вест-стрит, – сказала Реджи и повернула направо – пожалуй, слишком быстро и резко. Железнодорожные пути, которые когда-то шли параллельно Вест-стрит, обзавелись мощеным велосипедным переездом – единственное новшество, которое не раздражало Реджи до истерики.

Появилось гораздо больше домов, чем помнила Реджи. Некогда чистое поле напротив фермы Миллера покрылось многоквартирными домами с одинаковыми рядами черных входных дверей, окон с виниловыми рамами и верандами с грилями «Уэбер» на колесиках. Реджи гадала, как жильцы каждый вечер находят дорогу в собственный дом.

Они наконец-то свернули на Стони-Филд-драйв. У дома на углу имелось фальшивое кладбище на передней лужайке. Зеленая рука тянулась вверх, словно прогрызая путь из могилы.

У Реджи что-то сжалось в груди.

– Мы почти приехали, мама, – сказала она и крепко, до белых костяшек сжала рулевое колесо, проезжая мимо поместья «Эскейп», ранчо и колониальных домов, которые выглядели точно так же, как она помнила. Соседи, чьи газоны выкашивал Чарли и которые покупали у нее лимонад, когда она стояла за прилавком с шариками попкорна и плитками шоколада «Херши» на Хеллоуин. На ветвях деревьев висели пластиковые летучие мыши и призраки из простынь, сработанные новыми поколениями родителей, – возможно, теми самыми ребятами, которых Реджи знала со школы и которые теперь обзавелись собственными маленькими гоблинами.

– Куда? – спросила Вера.

– Домой, – ответила Реджи, и слово застряло у нее в горле, когда она включила поворотник и выехала на гравийную дорожку, миновав старый почтовый ящик из черного металла. Он по-прежнему кренился влево, так и не поправленный с тех пор, когда Реджи задела его во время учебной поездки на автомобиле.

ДЮФРЕЙН.

Вилла «Желание Моники» показалась Реджи миниатюрнее, чем она помнила, больше похожей на коттедж лесника из сказки, чем на замок, где могла бы жить принцесса.

Когда она росла, дом казался огромным и нескончаемым – слишком большим и темным, чтобы согреться. Каменные стены всасывали звук и свет и всегда были немного сырыми.

Сейчас, глядя через грязное ветровое стекло, она прикинула, что дом составляет примерно 35 футов в длину и около 20 футов в ширину: большой прямоугольник из тусклого серого камня и бетона. Углы не были вполне прямыми, отчего дом казался скособоченным то на одну, то на другую сторону. Цемент местами выкрошился, и отдельные камни выпали наружу, оставив дыры, похожие на выщербленные зубы. Белая краска облезла со стропил и подоконников и местами свисала как омертвевшая кожа. Крыша находилась в прискорбном состоянии и просела посередине; сланцевые шиферные планки разъехались в стороны и раскрошились.