Магдалина Шасть - Квадратное привидение

Я вовсе не поняла, чего такого отвратительного натворила, поэтому мне вдруг отчаянно захотелось крикнуть несговорчивой маме в ответ что-нибудь по-настоящему обидное, типа «дура» или «сама ты корова», но я сдержалась. Бог свидетель, что моя мать, по крайней мере в тот момент, заслуживала самых-самых нехороших слов, потому что была глупа. Не то, чтобы я считала ее совсем глупой, но…

– Ладно-ладно, мамочка, – зло прошептала я себе под нос, щедро намыливая губку «Пальмирой», – Я тебе еще покажу. Я еще научусь тебе показывать. Я еще…

– Что ты там бубнишь, неблагодарная? Мой молча, бессовестная. И экономь… Экономь!

Когда день «икс» настал, я уже почти смирилась со своей незавидной участью человека-отшельника и, пока тряслась на кочках в стареньком, воняющим бензином и семечками автобусе, отчаянно молила небо лишь о том, чтобы меня не заселили в вагончик с самой, на мой взгляд, стервозной девочкой из параллельного класса Викой.

Исподтишка поглядывая на крепкие Викины плечи и на щуплого, явно проигрывающего фактурой, рыжего Никиту Гущу рядом с ней, я то и дело удивлялась, почему Гуща так широко лыбится и явно млеет от близкого присутствия этой вульгарной, бесконечно плюющейся особы с обесцвеченным конским хвостом и жуткими «петухами» в прическе.

Будто прочитав мои мысли, Вика одним решительным движением распустила свой неаккуратный хвост, вытаскивая пеструю резинку вместе с клоком соломенно-желтых волос и надевая ее на запястье.

– А не спеть ли нам песню, Натаха, Ирка? – произнесла она развязно, вытягивая изо рта розовую жвачку.

– Не плачь, еще одна осталась ночь у нас с тобой…, – затянула бархатистым контральто грудастая не по годам Ирка, будто только и ждавшая разрешения выступить. Еще бы, ведь она не только училась в музыкальной школе, но еще и гордилась этим, вспоминая о своей несомненной гениальности к месту и не очень.

– Еще один раз прошепчу тебе, – подхватила писклявым и слабым голоском разрисованная, как матрешка, Наташа Смирнова, жутко лажая. Эта самоуверенная мамзель, дочка своего папы-«почти прокурора», была всегда и везде железно уверена, что четко попадает в ноты, в дамки и в первые красавицы мира. Не знаю, как ей это удавалось, но многие, кроме меня, естественно, реально соглашались, что Наташенька талантливая и артистичная.

– Девочки-девочки, стоп-стоп, – разволновавшаяся Ольга Петровна, наша классуха, сидевшая рядом со мной, отчаянно заерзала, тщетно пытаясь заставить девчонок прекратить петь неприличную, по ее разумению, песню.

– Ты мой!!! – дружный хор девичьих голосов перекрыл ее неубедительные возражения разнокалиберными воплями.

– Ну… пойте… пусть поют, – обреченно вздохнула смутившаяся училка и виновато обернулась ко мне, как будто ища утешения, – Такие девчонки у нас… звонкие!

Девчата довольно долго пели, перевирая слова и забывая целые куплеты, а потом, видимо, устали и последние полчаса сидели молча, уныло пялясь каждая в свое окошко. Понемногу степь сменилась вначале куцыми, жиденькими лесопосадками, а потом слева неожиданно ярко и напористо зазеленели густые, щедрые, невероятно живописные виды восхитительного лиственного леса, уходящего в бесконечность.

– Ну, вот. Мы уже близко, – с радостью объявила повеселевшая классуха, сладко потягиваясь затекшими в дороге конечностями.

Надо сказать, что места нам открылись до того удивительные, до того поражающие своим девственным лесным величеством, что даже не производившие впечатление романтиков пацаны оживленно загалдели. А по мнению авторитетной, неизменно жующей жвачку Вики, недельное проживание в трудовом лагере под К ***кой обещало стать для нас всех настоящим приключением.

– Лес, твою мать, бля, лес настоящий! – то и дело восхищалась она по дороге и позже, уже затаскивая свои многочисленные сумки в импровизированный, выкрашенный зеленым домик, точнее вагончик бытового назначения, и поднимала обведенные черным карандашом глаза к небу, видимо в знак благодарности, – Лес! Настоящий, сука, лес! Оторвемся, твою мать, оторвемся, – заметно было, что скудного Викиного лексикона явно не хватает ей для описания всей глубины своего бьющего через край, практически щенячьего восторга.

– Оля, все наши вагончики заняты, но ничего, мы подселим тебя к параллельному классу, – весело прощебетала легкомысленная классная руководительница противным, по-девчачьи тонким голоском и, бесцеремонно подхватив меня под руку, увлекла по бетонной дорожке, – Ничего, там отличные девчата! Вы непременно подружитесь.