Наталья Тимошенко - Дочки-матери

В гостях у матери была ее двоюродная сестра Вероника, мама Виктории, и этот факт едва не заставил Леру развернуться и выйти. Значит, позвали ее не просто так, сейчас будут пытать о ходе расследования и обстоятельствах смерти троюродной сестры. А ведь Лера официально понятия ни о чем не имела. Во-первых, в тот злополучный день она была не на дежурстве, поэтому телом занимался Илья, во-вторых, даже если бы работала она, аутопсию все равно проводил бы другой судмедэксперт. Ну и в-третьих, если им хочется что-то знать, логичнее было бы допросить Лосева, а вовсе не ее. Но родственницы решили иначе. Даже чаю ей не налили, прежде чем наброситься с вопросами.

– Когда нам отдадут Вику? – с порога поинтересовалась мама. – Бедная девочка уже четыре дня лежит у вас в холодильнике!

– Это не по-человечески, – вторила ей тетка. – Мы хотим похоронить ее как положено.

– Судмедэксперт еще не закончил со всеми экспертизами, – устало ответила Лера, понимая, что никакие ее доводы все равно не будут услышаны.

– Да что там заканчивать за четыре-то дня! – продолжала возмущаться тетка.

– У нас же не одно тело.

То, что сказала это зря, Лера поняла сразу, едва слова вылетели изо рта и тяжелым камнем повисли в просторной гостиной матери.

– Тело! – Вероника прижала ладонь ко лбу и упала в кресло. – Значит, теперь моя дочь для тебя – тело?

– Валерия! – шикнула на Леру мама, бросаясь к сестре со стаканом воды. – Думай, что говоришь!

– Если бы у нее были дети, она никогда бы так не сказала! – всхлипывала Вероника. – Назвать моего ребенка телом!

Тетка продолжала рыдать, мама – порхать возле нее, а Лера отошла к окну, пытаясь подавить в себе глухое раздражение. Нужно взять себя в руки и как-то это перетерпеть. Не первый раз она сталкивается с безутешными родственниками, должна бы уже привыкнуть, что они всегда ищут виноватых, а чаще всего срываются именно на судмедэкспертах, особенно если те – женщины.

Чтобы не слышать стенаний, Лера вышла из гостиной и направилась на кухню. Она сегодня пообедала одним лишь салатом в столовой, а на завтрак, как всегда, выпила кофе с кусочком горького шоколада, потому к вечеру проснулся здоровый аппетит. Не стесняясь, соорудила себе несколько больших сэндвичей, налила в стакан невесть откуда взявшуюся в холодильнике матери, следящей за фигурой, пепси, и со всем этим богатством устроилась за столом, листая в телефоне последние городские новости.

Мама появилась на кухне в тот момент, когда Лера доела один сэндвич и взялась за второй. К удивлению, она не стала читать ей лекцию о правильном питании и предрекать, что если Лера продолжит употреблять всякую дрянь, то никогда не найдет себе мужа. Вместо этого села за стол напротив дочери и тихо сказала:

– Будь, пожалуйста, с Вероникой помягче. В конце концов, она потеряла вторую дочь за полгода, заслуживает снисхождения.

Лера удивленно посмотрела на мать. Давно она не слышала от нее такого тона. И ей внезапно стало стыдно. Ведь как бы то ни было, а Вероника ей не чужая, и уж как минимум для нее стоило сделать прореху в собственной толстой коже.

– Хорошо, – пообещала она.

– И не ешь всякую дрянь, – уже привычным тоном велела мать. – С таким питанием ты угробишь себе здоровье еще до сорока.

– Между прочим, все это я взяла у тебя в холодильнике, – напомнила Лера.

Мама будто не услышала.

– Тебе нужно начать нормально питаться. Из-за отвратительного образа жизни у тебя и волосы тусклые, и кожа давно просит похода к косметологу.

Лера едва не задохнулась от возмущения. Непослушные волосы ей достались от отца, которого, между прочим, выбирала мама, а вот на кожу свою она не жаловалась даже в подростковом возрасте, когда все сверстники были усыпаны прыщами, как новогодние елки гирляндами.

– Если ты продолжишь в том же тоне, я уйду, – предупредила Лера, откладывая второй сэндвич. Есть перехотелось.

На пороге кухни показалась Вероника, демонстративно не глядя в сторону Леры, но та решила внять словам матери и не обижаться. Раз уж оказалась здесь, стоит выяснить кое-какие подробности о смерти Катерины, родной сестры Вероники, умершей от болезни. Карина ничего особенного не сказала, но мама и Вероника могут знать больше.

– Катя? – удивленно переспросила мама, когда Лера завела об этом разговор. – Она давно болела. У нее был сахарный диабет чуть ли не с детства, в последние годы она колола себе какие-то бешеные дозы инсулина.

– И при этом продолжала есть сладкое, – с презрением бросила Вероника. – Странно, что и так долго протянула с таким отношением к здоровью.