Денис Игумнов - Сказки из кошмарного сундучка

Полная свобода воли с единственным условием – полным признанием и принятием безапелляционного лидерства Дьявола. Так жить легче, когда в сердце его тёмный лик отпечатан. В Семье моё рвение ценили: я, как и все, хотел всё и сразу, но в отличие от многих предпринимал для этого усилия сверх обыкновенного трёпа. Всё сводилось к одному. Конечно, следовать его заветам, нарушая правила, здорово и само по себе помогает подняться, но это долгий путь, а, как я уже говорил, мне хотелось всё получить сразу. Значит, надо было вызвать хозяина в мир, и он бы всё устроил. Разбил бы наши кандалы копытом запретных знаний. Пришлось бы заплатить. Ну и что? Разве все мы не платим? Не расплачиваемся за любые наши желания, а тем более поступки, каждый день? То-то и оно, оно самое. Можно спорить о величине платы и всё же всегда результаты будут несоизмеримы с потерями. Пожизненная каторга за еду или ты рядом с ним – рядом с хозяином. Возможности и их реализация.

Приведу пример, чтобы было понятно, как всё должно быть устроено в мире. Бизнес. Пока ты на коне и продаёшь – ты диктуешь условия. Но стоит тебе оплошать, и начальство выбрасывает тебя на помойку. Несправедливо? Хрен вам! Всё честно. Пока даёт корова молоко, её усиленно кормят, чистят, лелеют, а когда молоко кончается, пускают под нож. Не стоит расслабляться друзья, не стоит. Не давай себе поблажек и тебя закопают в твоём персональном Бентли. Разве не это нас учат хотеть? Просто хорошенько подумайте и сами всё поймёте. Но это всё меркнет по сравнению с теми возможностями, которые открывают нам его дары. Нет лицемерию, говорите о своих желаниях прямо! За эту крамолу его и посадили в ад под замок. Он хочет и может дать его людям счастье. Сегрегация, геноцид, конец прежней истории и тёмное пришествие. То самое, что сейчас нужно людям. Я знаю, что говорю, поэтому-то меня и называют Сепсис. Не поняли? Любой воспалительный процесс – это очищение организма от инородной скверны, ведущее к исцелению. Трудный путь, не для всех, а только для сильных. Слабые вымирают, сильные живут и дают потомство. Справедливо. Так оно и должно работать. Зрячему позволено всё, а остальные сосут, извините за мой французский.

Хозяин учит выигрывать по-крупному и сам выдаёт выигрыш. Наша Семья считалась в Москве самой большой и имела влияние на других. Правда, и она, как и другие, не имела успеха в деле вызова Дьявола. Сам обряд был всем известен, досконально изучен и сотни раз воплощён в жизнь. Но какие бы жертвы нами ни приносились, как бы строго ни следовали Семьи регламенту или, наоборот, усиленно импровизировали, ничего не выходило – хозяин не появлялся. Секрет неудачи крылся, – и это тоже все посвящённые зрячие знали, – в отсутствии у нас Книги Мёртвых, написанной тысячу лет назад под диктовку хозяина (некоторые утверждали, что им самим). Ходили слухи, что она три года назад стала снова, после семисотлетнего забвения, доступной людям. Кому-то, видимо, удалось найти вход в лабиринт и вернуться назад с Книгой. Я сам в эти сплетни не верил: не приучен, знаете ли, на чудеса уповать, как многие из наших, но шансы были, что тоже, согласитесь, игнорировать нельзя.

Мало найти артефакт, его надо суметь прочитать. Здесь пришлись бы кстати мои знания иностранных языков. Забыл сказать: я до недавнего времени учился на лингвиста в институте иностранных языков. В обязательную программу моего обучения входило изучение двух профильных языков – португальского и английского. Кроме хорошего знания основных языков, я неплохо разбирался в испанском, лишь немного не дотягивая до звания заслуженного полиглота. Мои способности стали пропуском в мир чёрного знания. Сатанистам совсем недавно удалось получить новые данные о том, что Книга написана не на зашифрованном арабском, а на старом португальском – одним, можно сказать, из двух вторых моих родных языков.

В Семье меня встретили с распростёртыми объятиями. Я, как и следовало прилежному ученику, воспользовался расположением членов Семьи и быстро получил высший допуск к знаниям, а затем и к участию в отправлении ритуалов. Тогда я учился на первом курсе, сейчас был бы на четвёртом, если бы не одно "но". С четвёртого курса меня отчислили по вымышленной причине формальной академической неуспеваемости. Настоящим поводом послужила моя смелость в противостоянии с институтскими авторитетами. На семинаре по португальскому языку я сцепился с преподавателем, оспаривая его произношение, называя его деревенским, отсталым и пошлым. Он меня не любил, знал каких взглядов я придерживался, и, как старый, коммуняка считал, что я исповедую идеи неонацизма. Разубеждать невежду мне было не с руки, но вот посмеиваться над ним, доводить провокационными телегами до белого каления, нравилось. В тот раз наша перепалка зашла чуть дальше нашего обычного спора, переросла в перебранку и окончилась рукоприкладством. Я с ним сцепился и навалял шестидесятилетнему старикашке по кумполу. Он затаил обиду, отследил мою единственную неудачу на экзаменах, подстроил повторный апсет на пересдаче и меня отчислили. Старый сучок, но не беззубый. Я его понимаю и обязательно с ним рассчитаюсь – любезность за любезность. Фигурально выражаясь, он мне выколол глаз, я ему выколю оба.