Денис Игумнов - Сказки из кошмарного сундучка

Разрушали себя люди с настойчивостью преследующего жертву маньяка. Сами же уфоляне питались чистой энергией и для них обеспечение функционирования организма за счёт грубого поедания трупов, а потом ещё и отвратного процесса освобождения от плохо переваренных отходов, выглядели намного хуже, чем акты детского каннибализма для людей.

Сергею Сергеевичу и самому стало как-то неуютно после того, как он взглянул на себя их глазами, со стороны. Люди бегали стадами, организовываясь самыми подлыми экземплярами в разнообразной сложности структуры, целью которых было накопление вещей, устаревающих и начинающих разрушаться ещё во время их производства. Земляне отчего-то цеплялись за ничего не значащие предметы, зачастую неудобные и опасные в использовании. Например, эти их четырёхколёсные повозки калечили людей с удивительным постоянством, а за ними гонялись, для них жертвовали временем – самой значимой субстанцией во вселенной, страдали и умирали.

Люди старались подражать лицам с экрана, принадлежащих типам, с которыми они, встречаясь в повседневной жизни, не только не считались, но которых презирали. Конфликты возникали повсеместно, и их причиной могла стать любая, с точки зрения уфолян, ерунда – языковые различия, иной цвет одежды, кожи, значок на рукаве или просто способ добычи и употребления пищи. Уфоляне давным-давно избавились от последних крупиц агрессии и благополучно забыли, что это такое. На Земле даже размножение превращалось в крайне неприятное, а со стороны так вообще в жуткое действо, сопряжённое с опасностью заболеть, получить травму, потерять рассудок. Мужские особи принудительно проникали внутрь женских, раздражали трением свою и чужую плоть до тех пор, пока воспаление не переходило в производство выброса семени. Чудовищно неэффективно. Глупее всего в этом процессе было то, что люди занимались этим преимущественно не для размножения, а с целью самоистязания, что ли, причём половина женщин не хотела этого, но изображала заинтересованность, чтобы получить эфемерную возможность жить с самцом в постоянном напряжении, страхе, испытывая беспокойство, неизменно прогрессирующее в ненависть. Ненависть, как явление психологии разумного существа, уфолянам была совершенно незнакома и значение этого слова они объясняли в терминах химических реакций, начинающих бурлить в нервных тканях и, как следствие, сбивающих электрические ритмы мозга.

А запахи? Сплошное смрадное гниение, надушенное стойкими синтетическими парфюмерными композициями. Гниение вокруг, гниль внутри. Короткая жизнь в муках и смерть как окончательное приведение в исполнения приговора, такая же окончательная и не подлежащая обсуждению. При этом люди считали себя чуть ли не избранными, единственными во вселенной и вполне бы сумевшими, если что, всех победить и выровнять под их серое тупоумие. Со всей своей до безобразия примитивной техникой, они укутывали тела в сковывающие движения, мешающие дышать тряпки, ноги тушили в тесных коробочках, неизбежно и целенаправленно уродующих ступни. С каждым новым произведённым товаром люди уничтожали собственную планету, разрушали собственный дом.

Для непонятных целей они дробились на бесчисленные группки, некоторые из которых вели себя совсем уж странно – они скакали перед остальными, кривлялись, громко орали (у них это называлось петь), исторгали из специальных приспособлений кошмарные звуки или имитировали действия других. Зачем? Для чего?

И люди… убивали других людей! Не распределяли ресурсы, а отнимали, не помогали, а уничтожали. А потом жрали и пили, чтобы автоклав их тел вырастил для себя какое-нибудь новое заболевание.

Самым важным для человечества считалось чувство любви – распространённое психическое расстройство, ничего кроме несчастий мучившимся им землянам не приносившее. Были ещё особи, которые честно выполняли долг перед видом, всего себя отдавая борьбе с несправедливостью без остатка, но все их потуги обязательно оборачивались кровью. Альтруисты на Земле зачастую оказывались опаснее эгоистов. Остальные думали о себе, и, если о ком и заботились, так это только о своих родственниках. Некоторые, которых выбирали, как самых предприимчивых вроде, куда-то вели народы, звали за собой, но спрогнозировать последствия своих поступков дальше, чем на год-два, не могли.

Особенно уфолян расстраивало насилие: всякий раз, когда шла про него речь, – а этой темы в людских делах приходилось касаться часто, – они начинали мацкать свои боковые груши. Сергей Сергеевич узнал, что так они приходили в норму. В этих естественных биологических резервуарах содержались скопления клеток, производящих всякие нужные их организмам вещества. Немного успокоения, немного сосредоточения, – и ясный взгляд на вещи обеспечен.