Герман Чернышёв - Свет Неутешенных

Дженнет подхватила подол юбки и убежала, оставив чайник на столе. Снисходительно усмехнувшись, Синтия приготовила себе чай и вышла на веранду, в очередной раз отметив работу садовника.

Чашка ещё не опустела, когда к дому подошёл опоясанный мечом патрульный, как полагается, в капюшоне.

– Госпожа Синтия Недсэм? – уточнил он. – Моё имя Нерори. Мне приказано сопроводить вас в Королевский Дом.

– Уверяю, не нужно, – Синтия прихлебнула кофе и в пределах учтивости отмахнулась пальчиками.

– Прошу прощения, – стражник настоятельно покачал капюшоном. – Приказ есть приказ. Более того, на нём настоял ваш почтенный отец.

Губы Синтии незаметно напряглись, и на этот раз заслонить их чашкой не удалось – кофе иссяк.

– Не думаю, что он настаивал. Мой отец не из тех, кто настаивает. Когда дело касается его сада, или времени, когда надо подать еду, или его семьи. Ненастойчивый он человек.

Нерори явственно почувствовал себя не в своей миске. Эти слова навряд ли предназначались ему.

– Госпожа Недсэм, я зайду, если позволите, – сочтя последовавшее безмолвие разрешением, стражник поднялся на веранду, – Не моя это работа – влезать в семейные дрязги. Моя работа – следить за безопасностью горожан. И, поверьте, меня бы здесь не было, если бы не было необходимости.

Тишину оборвало чавканье нароста. За изгородью промелькнула уродливая редковолосая голова.

– Что такого опасного в этих кривоножках? Вы от них меня собрались обезопасить, господин стражник? Полагаю, вы представляете большую угрозу для меня и моей служанки, чем любое из этих созданий, – какое-то время они слушали удаляющиеся шлепки. – Извините, – Синтия сомкнула пальцы на чашке. – Что-то я сегодня совсем не в духе.

– Ничего, госпожа Недсэм, я не в обиде. Вы правы. Смрадыши безобидны, – раздвинутые глазки Нерори, поначалу казавшиеся забавными, вдруг испугали её. – Но я не о них говорил.

Подоспевшая наконец-то Дженнет отвлекла их от беседы. Служанка нарядилась, мягко говоря, прелестно. Багряное платье из бархата, отцовский подарок на двадцатилетие, подчеркивало её стройность даже излишне. Патрульный украдкой увяз в ней взглядом.

– Дженнет… – Синтия многозначительно усмехнулась, положив ладонь на грудь.

В Холле Пиршеств горели факелы. У стен подтекали пивные бочки в пол человеческого роста и винные, поменьше и попузатее. На плотно всаженных крышках стояла королевская печать: знаком коггвотских владык служила раскидистая яблоня с бурой листвой. На кожаных нагрудниках придворной стражи красовался такой же герб.

– Королевское дерево… – с пренебрежением пробормотал Гёльни Остролист, взяв яблоко, лежавшее на подносе. Ворчливый и, прямо скажем, весьма нелюбезный отпрыск знатного семейства носил сдержанный господский наряд мягкого винного цвета с заколкой в виде листа падуба. Улыбка крайне редко посещала его худое угрюмое лицо. – И надо было им сделать из него фамильный герб? Пенёк и то лучше подошёл бы. Это вообще яблоко?..

Стоявший рядом его пожилой отец, Джош, пожалуй, наиболее дружелюбный из Остролистов, согласно кивнул. После чего движением головы подозвал слугу с кувшином.

– Не будь так строг, – сказал он, отхлебнув свеженалитого сидра. – Короли Коггвота носят яблоню на гербе слишком давно. Ещё со времён Гнилого Короля Уорсуорта. Кстати, я рассказывал, почему «Гнилого»?

– Да, да. Он ел на ужин слишком залежавшиеся яблоки, – Гёльни уже порядком понаслушался отцовских россказней о старых владыках. – Будем надеяться, что нынешний наследник привередлив к еде. Говорят, на пиру будет какой-то гость с запада. Мало им наших северных соседей?.. Иногда создаётся впечатление, что на коггвотских пирушках не бывает никого, кроме этих норшепов.

Джош Остролист незаметно оглядел приглашённых гостей, и неприглашённых – такие тоже выискались.

– По мне, так лучше норшепы, чем здешние. Как же без Пелнери… Я думал, Эйлин пошлёт кого-нибудь из своего выводка.

К ним подбежала низенькая прислужница с подносом, уставленным кружками. Гёльни элем не погнушался. Что до уважаемого папаши, тот потребовал принести вина. Правда, больше ради того, чтобы избавиться от лишних ушей. Но их уединение было вновь прервано и на этот раз персоной куда более значимой.

– Господа Остролисты… – поприветствовал Представитель королевских дел, одетый непозволительно просто для подобного случая. Лицо Эрисарда омрачала необнадёженная мина.