Денис Пылев - Мастер времени. Офелия

Особо популярны стали готические романы о вампирах. Каждый, умеющий писать, хоть раз обращался к теме бессмертных. Но никто не сравнится с Абрахамом Стокером и его наделавшим шума «Дракулой». Людей буквально покорил древний валашский князь. Но Офелия смотрела на всё это с изрядной долей скепсиса. Особенно после встречи с самим главным героем….

***

– Разрешите присесть за ваш столик, мадам? – раздался чей-то глубокий низкий голос, в котором слышались ироничные нотки.

– Мадемуазель, если вам будет угодно, – Офелия подняла голову и столкнулась взглядом с парой карих, почти чёрных глаз, в глубине которых мерцали золотые искорки. Их владелец был одет строго, но с той долей небрежности, что проявлялась у людей, склонных к авантюрам. Выдержав её взгляд, он не исчез как большинство мужчин. Офелия сделала приглашающий жест, и незнакомец воспользовался им. Едва он опустился в небольшое плетёное кресло, их взгляды снова пересеклись. Её это позабавило.

– Так что вы хотели мне сказать, мистер…

– Кулард. Владислав Кулард. К вашим услугам, мадемуазель, – он склонил голову, и вновь Офелию удивили золотистые искорки в его глазах. Он подозвал официанта и заказал кофе по-турецки. – Вы знаете, что именно в Венецию впервые привезли кофе прозорливые купцы?

– Слышала об этом, – Офелия улыбнулась, но улыбка не затронула её глаз. Рука под столом нащупала верный «ремингтон» на бедре. Незнакомец всё больше не нравился ей. Обычно она чувствовала запахи тела, даже тщательно скрытые духами и лосьонами. Но от этого человека пахло исключительно одним дорогим одеколоном. Словно перед ней сидел манекен. – Чем вы занимаетесь, мистер Кулард, когда не пьете кофе в Венеции?

– Я скромный военный инструктор, – собеседник откинулся на спинку кресла. – Мотаюсь по миру…

– Как стервятник? – в голосе Офелии зазвучал лёд. – Вы наёмник. И сражаетесь за ту сторону, которая предложит больше. Разве нет?!

– О, вы меня раскусили, – мистер Кулард рассмеялся и сделал это абсолютно искренне. – Да, меня можно назвать и так. Я сражался в Алжире, Судане, был в Севастополе и еще тысяче разных мест.

– Что же вы делаете в Италии? Здесь нет войны, мистер Кулард.

– О, мадемуазель…

– Офелия.

– Прекрасное имя для прекрасной дамы, – он снова склонил голову, признавая очевидное. – Так вот, мадемуазель Офелия, война скоро начнётся. И я собираюсь оказаться в самом центре событий. В первом ряду, так сказать.

– Вам нравится война?!

– Это моё призвание, не побоюсь этого слова. Это то, для чего я был создан.

– Мне странно это слышать, – Офелия склонила голову. – Обычно люди стараются избежать её.

– Чтобы начать новую. Si vis pacem, para bellum 17 17 Латинская пословица (рус: «хочешь мира – готовься к войне») , – он снова улыбнулся. – Человечество заливало мир кровью тысячелетиями. И сейчас готовится открыть новую страницу. Никогда у нас не было столько новых приспособлений для уничтожения себе подобных. Разве это не чудесно?! О, эта эпоха пара и электричества!

Офелия отметила, что он действительно восхищён и, словно гурман, смакует новое блюдо, приходя от него в совершеннейший восторг. Она впервые встретила человека, так откровенно наслаждающегося страхом и ужасом. И это вызывало в ней чувство антипатии и отторжения.

– Почему вы думаете, что война скоро начнётся, мистер Кулард?!

– А вы разве не чувствуете это в дыхании ветров, в стуке дождя по стеклу, – продолжал он. – Природа словно говорит за нас, шлёт нам знаки, но мы в своей гордыне игнорируем их. Словно уже решили, что стали повелителями мира. Подставьте лицо дождю, закройте глаза, и вы тоже почувствуете это.

– Я обязательно так и поступлю, мистер Кулард. Но ваши слова встревожили меня. Кроме законов природы мы живём среди людей и государств. Что же натолкнуло вас на мысль, что в центре старушки Европы разразится война?

– Кто говорит о центре, мадемуазель Офелия, – он пригубил кофе и кивнул официанту с благодарностью. Когда тот удалился, он продолжил: – Всё начнется на окраинах Империи. Возьмите Балканию. Это же пороховой погреб. Нужна лишь искра, чтобы полыхнуло. А следом за ним пожар войны охватит и Европу с её «золотым веком».

То, как он говорил, спокойная уверенность действительно вселяла в Офелию страх. Мирная беззаботная жизнь, протекающая рядом с ней, показалась не такой спокойной. Она едва не поддалась желанию убежать и спрятаться. Венеция больше не казалась ей прекрасной и романтичной. Зажглись фонари, афиши и город превратился в яркую картинку.