Дмитрий Лебедихин - Эос. Эпидемия магии

– Ой, задушишь, ведь. И откуда в столько сил в маленькой девочке? Они дождались, пока закипит вода, испытующе разглядывая друг друга. Потом Саша сделала себе кофе, а Раиса намешала растворимый цикорий и девушка взахлеб стала рассказывать о Марке, ночных разговорах и захватывающих открытиях, предусмотрительно, опуская в рассказе секретное магическое зерно, разумно решив, что для такой важной темы нужно выбрать время поспокойнее.

– А как твое сердце?

– Похоже любовь лечит!

– Один вечер с приятным собеседником и уже – любовь? – скептически посмотрела на нее Раиса. Александра же витала в своих персональных облаках, где Марк потерял большую часть человеческих, реальных качеств и приобрел преимущественно ангельские черты и приземлятся она пока не спешила.

На улице светало, нужно было собираться на работу. И Александра поразмыслив, решила одеться попроще.

– С чего вдруг, такая скромность в одежде? Я думала, что после бурной ночи ты вырядишься как самка попугая? – зашла в спальню Раиса.

– Раечка, ко мне директор с нескромными предложениями подкатывает. Вот одену серое длинное шерстяное платье – может «мышку» не заметит?

– Ты у нас красавица – с доброй улыбкой разглядывала ее тетка. «Ну да, ну да. Разве что ночная красавица»! – подумала Саша – «худая, высокая, нос длинный, очки – колеса, сиськами бог не одарил – в темноте самое то!».

Неделя стала неторопливо раскручивать спираль будней, чтобы в выходные пружинка щелкнула, отпуская напряжение. Александра крутилась как белка в колесе, успевая иногда написать нежную сообщение Марку через мессенджер. Сердце почти не беспокоило и девушке уже казалось, что все эти перемещения душ – ночные страшилки и вполне можно жить здесь и сейчас. Особенно, когда Марк принимает ее такой как она есть, и явно ценит не только ее фигуру, но и острый ум. К концу недели Вадим Васильевич все же вышел за рамки деловых отношений. Как-то вечером, он улучил момент и прижал Сашеньку к стенке, обнимая пухлой рукой за талию:

– Ну? Моя дорогая секретарша, поехали в номера? Почитаем свежие договора в интимной обстановке? Расставим все точки, тире и запятые. Хочу услышать твои громкие комментарии, на мои глубокие предложения и смачно поцеловал в шею. Девушка уперлась кулачками в его грудь и с трудом отодвинула от себя:

– Вадим Васильевич, не заставляйте меня вам грубить. У меня есть мужчина. А вы в целом, не в моем вкусе.

– Сашенька, ты не знаешь, от чего отказываешься, и какие привилегии теряешь. Неужели знаменитое женское любопытство тебе не присуще? Я надеюсь, ты еще передумаешь! Он нехотя отпустил ее, добавив вслед:

– Завтра же зайди на склад. Кладовщица Анна Павловна тебе там все объяснит.

– Склад? – удивилась Александра. – что я там забыла? В голове возникла милая ассоциация, которую так и захотелось процитировать: «Анна Павловна, напротив, несмотря на свои сорок лет, была преисполнена оживления и порывов» – Думаю, мы найдем с ней общий язык.

Анна Павловна оказалась живой, миниатюрной теткой, действительно около 40 лет отроду. Но вот общение с ней радости не доставило:

– Александра Львовна. У нас маленькая фирма и курьеров мы не держим. Поэтому образцы по аптекам и лабораториям разносят сами сотрудники в порядке живой очереди.

– И сейчас моя очередь?

Да. Вадим Васильевич лично заходил и с понедельника это ваша обязанность. Александре очень захотелось грязно выругаться, но как культурная девушка, которая наизусть может цитировать Толстого, Булгакова и даже Лукьяненко – она мрачно промолчала, разглядывая громоздкий матерчатый баул, наполненный коробочками и склянками.

В субботу, Марк предложил ей в качестве образовательной культурной программы поход в краеведческий музей. Саша музеи не любила, и сама бывала там крайне редко, но Марк ее соблазнил новой, привезенной из Москвы выставкой икон Андрея Рублева с последующим посещением любых глупых женских мероприятий, чем растопил ее сердце. Они чинно, под ручку, переходили из зала в зал. Женщина-экскурсовод живо и подробно рассказывала о всех экспонатах. Группа экскурсантов разбрелась по выставке, а Александра подошла к закрытой в стеклянном футляре, похожем на гробик – иконе Рублева «Звенигородский Спас», или «Спас вседержитель». Вся группа собралась к этому экспонату и экскурсовод подробно и эмоционально рассказывала историю находки всех икон Звенигородского чина, легенды и домыслы, которыми обросли обстоятельства их неожиданного обретения. Потом ее рассказ перешел с общих тем на описание самой иконы. Александра стояла впритык к стеклянной витринке и с неподдельным интересом разглядывала потрескавшуюся доску и лик Христа потраченный временем и годами невзгод. Слушая о пропавших слоях краски и тщетной попытке искусствоведов восстановить утраченные части изображения, она представляла себе икону целиком, без лакун, как будто написанную вчера и… о ужас! Икона на глазах стала меняться. В комнате похолодало. Стекло, закрывающее раритет оползло инеем, но даже сквозь вязь ледяных кристаллов стало понятно, что все утраченные части изображения вернулись. Доска словно срослась. И как точка в конце романа, на Еванглии в руках Иисуса проступила надпись: «Придите ко Мне, все труждающиеся и обремененные и аз упокою вы».