Леа Стенберг - Тайны Реннвинда. Поцелуй ночи

Хотя, признаюсь, нам было весело: я росла, не чувствуя себя одинокой, а тетя с удовольствием носилась по полям, собирая травы, составляя сборы на продажу, упаковывая их в коробки и пакеты и отдавая в доставку.

Она консультировала, помогала, лечила, вдохновляла сотни людей по всей стране, а я помогала ей и радовалась, что тетя черпает в этом необычном ремесле свое вдохновение.

Выглядела Ингрид точно сумасшедшая хиппи, да и общалась также – казалось, будто она опьянена жизнью и всем, что ее окружает. Может, это и собирало вокруг нее огромное количество последователей и поклонников, да и количество мужчин, желавших добиться ее расположения, с каждым годом только увеличивалось.

Единственное, с чем не могли справиться ее волшебные чаи из трав, это мои странные и пугающие сны. Они появились, когда мне было лет пятнадцать, и с тех пор приходили все чаще. Иногда я даже лунатила – ходила во сне, а на утро обнаруживала себя лежащей на полу в гостиной или сидящей за столом на кухне. Правда, в последнее время все изменилось: я познакомилась с бессоницей. Казалось, организм изо всех сил стал противиться расслаблению и отходу ко сну.

Целебные чаи тети обычно помогали проспать до утра, но в дополнение к ним я вынуждена была изматывать себя вечерними и утренними пробежками. Эти странные сны наводили на меня ужас, но их отсутствие – оно напрочь лишало сил. Так что выхода у меня не было.

Плюс переезда состоял в том, что здесь, в Реннвинде, могли найтись ответы и на эти вопросы. Что означали мои сны? И что конкретно я видела: ничего не значащую муть, чье-то прошлое или, может, собственное будущее?

Несмотря на то, что я отказалась от вечерней пробежки, мне удается задремать почти сразу – прямо в кресле-качалке бабушки. Я почти проваливаюсь в сон, когда телефон извещает, что на почту пришло уведомление. Достаю его и пялюсь на экран: «Гимназия Хемлиг города Реннвинд готова зачислить вас в число учеников, просим подойти с оригиналами документов на собеседование». Вижу число и время и понимаю, что это уже завтра утром. Но даже сей факт не способен выдернуть меня из надвигающегося сна. Бессонница решает дать мне передышку – как не воспользоваться этим подарком?

Я убираю телефон в карман, поднимаю воротник куртки и закрываю глаза.

По окнам громко хлещет дождь, барабанит, ударяется о стекло тугими каплями, но этот звук доносится до меня, словно сквозь пелену. Все мое тело сковано, и я не могу пошевелиться. Только слышу, как что-то холодное крадется ко мне во тьме.

Пытаюсь кричать, но тщетно.

Из сдавленного горла рвется лишь тихий всхлип.

– Кто ты? – Наконец, спрашиваю я.

Ощущение чьего-то присутствия не отступает.

– Ты, ты, ты… – Вторит мне эхом пустота.

А затем я поднимаю голову и вижу на небе сразу две луны. Они плывут в сером мареве неба, точно в мутной воде – друг другу навстречу. Потом одна из них заходит за другую, и они становятся единым целым.

Я вижу черного ворона, воинственно раскинувшего крылья на фоне круглого двулунного диска, он издает пугающий крик, и блуждающие во тьме леса огни стремительно взмывают к небу.

Последним, что мне удается рассмотреть, перед тем, как провалиться в реальность, становится лицо водителя автобуса: он больше не улыбается мне, глаза мужчины полны ужаса, он будто видит что-то страшное перед собой. Мне тоже хочется увидеть это, но я не успеваю – подскакиваю и распахиваю глаза.

Где я?

Оглядываюсь.

Кресло-качалка, камин, в окно уже брызжут рассветные лучи.

– Господи…

Я все еще тяжело дышу, мое тело покрыто липким потом, но осознание того, что все кончено, и наступило утро, позволяет расслабиться. Правда, приложив ладонь к лицу, я вдруг ощущаю что-то горячее над верхней губой. Трогаю пальцами, отвожу руку – кровь. Опять носовое кровотечение. Мои кошмары все чаще стали ими сопровождаться.

Я встаю и подхожу к окну.

Над красными крышами домов стелется белый, точно молочная пена, туман. Вершины вековых сосен мягко подрагивают в такт утихающему ветру. Реннвинд на рассвете кажется спокойным и умиротворенным, но это спокойствие может оказаться лишь уловкой затаившегося и готовящегося к прыжку дикого зверя.

Я развожу огонь в камине, беру полотенце и медленно бреду в ванную комнату. Внутри чисто и скромно. Приблизившись к зеркалу, я стираю с него пыль пальцами, и в первую секунду почему-то не узнаю себя. Дело не в засохшей полоске крови под носом, и не в усталом взгляде – на мгновение мне вдруг кажется, что это бледное лицо не мое, а чье-то другое. И на этом чужом лице черным вспыхивают пустые дыры-глаза.