Владислав Кетат - Валентиновка, далее нигде

– Вы не знаете, где здесь дом Калугиных? – спросил Олег у первого попавшегося прохожего – парня со смешной бородкой и усами вразлёт.

– Без понятия, – ответил тот, даже не посмотрев на Олега.

– Я не местная, – в ответ на аналогичный вопрос сообщила девушка в полосатом свитере и бутылкой пива в руках, после чего добавила: – А вам зачем?

Олег не стал отвечать, поблагодарил девицу и пошёл дальше по улице Полевой в сторону железной дороги.

Наконец, после трёх неудачных попыток ему встретился персонаж, который смог прояснить ситуацию.

– Этого дома больше нет, молодой человек, как и самих Калугиных, – сказал высокий седой гражданин в круглых очках с немного трясущейся головой, – он сгорел лет десять назад и с тех пор не восстанавливался.

Олег почувствовал, что у него внутри что-то оторвалось и упало куда-то глубоко вниз.

– А вы не могли бы указать место, где он находился, – попросил Олег, – оно мне указано в качестве ориентира…

Глаза за очками заметно сузились.

– Баба Лера опять потерялась? – спросил седой гражданин и после утвердительного кивка Олега продолжил: – Тогда вам в другую сторону. Идите прямо до ближайшего перекрёстка, затем налево. Дом угловой, номер двадцать четыре, хозяйку зовут Елена. Скажите, что баба Лера потерялась, она её сама найдёт… если она дома, разумеется…

– Вы уверены? – спросил Олег.

– Абсолютно, – кивнул седой гражданин, – она всё время в одно и то же место уходит, так что не беспокойтесь.

Олег с удовлетворением от приближающейся развязки выдохнул.

– Зачем же они её одни выпускают-то? – спросил он после формальных благодарностей доброхоту и ответов на них.

– Да никто её не выпускает! – искренне удивился тот. – Она сама уходит! Обычно под калиткой пролезает, как собака, и – тю-тю.

Седой гражданин чуть наклонился к Олегу и, слегка понизив голос, продолжил:

– У бабы Леры, говорят, до войны там, на улице Петрашевского, кавалер жил. Вот она к нему и бегает, а найти не может, как и дорогу обратно…

– Грустно всё это, вы не находите? – осторожно спросил Олег.

– Уж куда грустнее! – энергично подтвердил седой гражданин. – А ещё грустнее от того, что она не всегда такой была! Эта беда с ней только последние пару лет творится, а раньше ведь весьма адекватный персонаж был! Звездный астроном, между прочим! МГУ! Кандидат наук!

Гражданин немного поковырял указательным пальцем воздух для придания пущей важности сказанному.

– Очень с ней интересно поговорить было, – продолжил он нахваливать болезную бабу Леру, – а два года назад, как отрезало. Был человек разумный да весь кончился. Как раз в это время к ней Елена и переехала. Она племянницей, ей, кажется, приходится, но я не уверен. Своих-то детей у бабы Леры не было, муж помер давно, когда мы ещё только сюда с мамой и сестрой из Щёлкова переехали…

Олег быстро понял, что дальнейшее продолжение разговора чревато бесцельной потерей времени, с наивозможнейшей вежливостью распрощался с источником информации и пошёл указанным ему направлением в поисках дома номер двадцать четыре по улице Полевой.

Чай был более чем странным – во-первых, в нём присутствовал неопределимый набор вонючих веществ неясного происхождения, а, во-вторых (и в-основных) он был не просто холодный, а ледяной. К чаю прилагались печенье из круглой коробки с ангелочками, пол-литровая банка мёда и сахар в гранёном стакане. Всё это роскошество наряду с разновеликими чашками располагалось на рыжей с проплешинами плюшевой скатерти, покрывавшей круглый стол, с одной стороны которого сидел Олег, а ровно напротив – двоюродная племянница найденной старушки, попросившая называть её Леной, хотя, судя по внешнему виду, она была старше Олега лет на десять, а то и пятнадцать.

– Мы пробовали сдавать дачу, а жить у нас в Москве, – продолжила хозяйка печальный рассказ о своей жизни здесь, – но жильцы оказались проходимцами и утащили практически всю посуду. Даже ложки с вилками! Ценного тут, конечно, ничего не было, но противно, понимаете. Эти люди просто взяли и исчезли, разумеется, не оплатив последний месяц. Хорошо, что догадались взять у них аванс… Бабушку одну здесь оставлять нельзя, вы же понимаете, и дачу продавать не хочется, вот я сюда и переехала…

Лена говорила обычной женской скороговоркой, прерываясь лишь на прихлёбывание чая из высокого коктейльного стакана. Олег слушал её вполуха, мучительно соображая, под каким бы предлогом свалить из этого гостеприимного дома, куда его занесла деменция двоюродной бабушки его нынешней собеседницы.