Максим Диденко - Цена слова

– Пожалуй, так будет лучше, − еще крепче сжав руку жены в своей, Даррел отвел глаза в сторону. − Совсем не хочу провести последние дни жизни в больничной койке.

Закончив, он взглянул на Элизабет. Как ни странно, она весьма стойко вынесла услышанный вердикт. Вероятно, все дело в том, что узнала она о нем немного раньше, потому еще до его «пробуждения» успела привести себя в порядок; по крайней мере, внешне, дабы ещё больше не расстраивать мужа.

– Кстати, док, вы меня, случаем, не роняли, покуда везли сюда? – спросил Даррел, смеясь со своего же вопроса.

– Прошу прощения, мистер Эштон, право, один из фельдшеров, который вез вас по больничному коридору, не вписался в дверной проем и врезался в него каталкой, − ответил тот голосом, в котором чувствовался стыд и вина. − Вы что, ощутили это, будучи без сознания?!

Этот вопрос явно поверг в шок доктора.

– Честно говоря, я не уверен, что могу рационально объяснить то, как я это понял. Какое-то очень странное ощущение было. Не важно, – отворачиваясь, пробубнил Даррел в ответ, а после, мысленно добавил: «Так вот, что это за землетрясение было, там, во сне. Это все объясняет. Все, что происходит со мной во сне, так или иначе отражается и в реальности, и/или наоборот, а этот… замок».

– Дорогой, − оборвала она его мысли. − Давай собираться домой, – наклонившись и нежно поцеловав мужа, с трепетом в голосе произнесла Бэт.

− Давай помогу тебе встать.

Будучи уже дома, Даррел всеми силами заставлял себя не думать о разговоре с доктором Хейлем. Выполнив все предписания врача, он принял назначенные ему таблетки, чтобы не чувствовать головной боли и иметь возможность с пользой провести отведенное ему время на свою дорогую жену. Он видел, что ей тоже очень нелегко, но она старается так же спрятать подальше всю горечь и вести себя так, будто бы ничего и не произошло; только с большей заботой и чуткостью, нежели это было до того, как они узнали страшные новости.

Первая половина дня прошла довольно-таки неплохо. Чудный обед, который они приготовили вместе: бараньи отбивные, паста и сочный, освежающий салат из овощей, замороженных еще с лета. Они даже достали бутылку «Шардоне» купажа 1934 года из имения Абрау-Дюрсо. Этот год − 1934 − лучший винный год, по мнению Элизабет. Они собирались открыть ее в самый счастливый для них день, потому хранили ее для такого момента, который был бы для них двоих особенным, такого, как годовщина свадьбы или чей-то день рождения. Как бы печально это не звучало, но подобный случай уже не имел никакого значения, ввиду нагрянувших в их маленькую семью бесконечно печальных новостей.

Хорошо проведя время за столом, когда вкусный обед, приготовленный с любовью и дорогое элитное вино сняли все напряжение, они прилегли отдохнуть и вскоре Элизабет сладко уснула. Но не Даррел. Он слишком много спал за последнее время, чтобы снова поддаться этой соблазнительной потере драгоценного времени.

Не думать о том разговоре оказалось сложнее, чем кажется, но вот забыть те мысли, посетившие его в больничной койке, о том, что происходящее «во сне» напрямую связано с его состоянием − было невозможно. Поудобнее усевшись в мягком кресле, он стал размышлять, снова и снова прокручивая в голове все те же вопросы: почему именно та дорога? Почему замок? Все дело в нем?

«…Непосредственно от жажды жить и силы духа».

Больше ничего не имело значения. Только замок. Он понял: во что бы то ни стало, необходимо вернуться туда и добравшись к замку, выяснить, что или кто там его ждет.

Погрузив руку в карман брюк, где лежала монета с золотой нитью, он тут же увидел Терри, который все еще весело виляя хвостом, ожидал. Ожидал, пока его хозяин найдет какое-то лакомство для него.

− Прости, дружище, у меня ничего нет для тебя. Ничего, кроме общей цели, − взъерошив рукой шерсть на голове четвероногого попутчика, двинулся в путь, призывая того следовать за собой. − Пойдем скорее.

Пройти оставалось совсем немного, учитывая тот факт, что когда имеешь цель, то любая преграда или расстояние становится совсем незначительными. Даррел понимал, что время здесь течет иначе, чем в реальном мире, сравнивая минуты, проведенные здесь и часы того сна в его настоящем мире; и если здесь прошло около часа, то, возможно, что там прошел уже почти целый день и смысл его жизни – дорогая жена − уже давно обнаружила его в таком же вегетативном состоянии, как и в прошлые разы его посещений этого «внутреннего мира», потому стоило поторопиться.