Ольга Потаповцева - Бабкины сказки

– Трое, ну я троих увидала, когда он вставал, – делилась девочка. – Надо их тоже в дом, к печке. Им там холодно, а Муська – непутевая.

Дед глубоко вздохнул, но делать нечего. Покряхтел и полез на чердак.

Каково же было его удивление, когда он действительно их нашел. Бабушка Тоня удивилась, но виду не подала, а выделила корзинку с постилкой, которую поставили тут же, к печке.

Как хорошо, маленькие тепленькие котятки пищат, теленок кудрявый и Наденька с бабушкой и дедушкой. Чай с пирогами, мороз за окнами, хрустящий снег и яркое солнышко.

И домовой, который «ненастоящий» все очень хорошо устроил. Хозяин, одним словом. Наверное, это и есть счастье, решила Наденька.

– Ба, расскажи что-нибудь? – попросила внучка, залезая на табурет у стола, поджав под себя одну ногу. Баба Галя катала тесто на пельмени. Их заготавливали раньше впрок. Штук по сто лепили, кто и по двести, а потом уж порциями морозили.

– Ты уж взрослая, а все байки бабкины слушаешь, – засмеялась бабушка.

– Ну, расскажиииии, – шутливо заныла Маша.

Бабушкины рассказы она любила и в детстве, да и сейчас ей было интересно. Про старые времена, про суеверия всякие, про традиции. Девчонки уже на танцы ходят, а она в четырнадцать лет сказки слушает. Узнают-засмеют, ну и пусть.

Когда она была маленькая, всегда спрашивала: «Ба, а ты видела динозавров? Ну, или хотя бы Ленина, про которого в школе рассказывают, что он вождь?»

– Конечно, а как же. Идем мы как-то с Владимиром Ильичем в магазин за хлебом, а по небу птеродактиль летит, – отвечала баба Галя и начинала хохотать. Сейчас Маша и сама бы хохотала, а тогда ее огорчало, что ее старая (как ей казалось) бабушка ничего значимого не видала. Грош цена такой старости, если Ленина не видела – вот как мозги-то промывали в советских школах.

– Ну, раз так, слушай! Когда я поступила в педучилище, мне как иногородней полагалось общежитие. Общежитие – это конечно громко сказано, но выбора не было особо, либо к бабульке какой на квартиру, либо общага. Это сейчас все условия – тут живи, там учись, здесь тебе и душ, и туалет, и машинка стиральная. У нас же тогда в распоряжении были деревянные двухэтажные бараки, которые строились пленными немцами и отапливались дровами. А мыться и стираться мы ходили в студенческую баню, по определенным дням. Одна группа в понедельник – утром мальчики, вечером девочки, другая группа во вторник.

В самой бане было разделение на помывочную и прачечную. Еще надо было воды с колодца натаскать, для себя. Обычно два-три ведра холодной воды и еще одно ведро на нагрев, но греть больше одного ведра не давали. Иначе растопленной печи на всех не хватит.

Вот так и жили. Бараки наши – общежития находились на улице с романтичным таким названием «Алмазная». Только алмазами там и не пахло. Чтобы добраться до училища в чистом виде надевали резиновые сапоги, чем выше – тем лучше. А у учебного здания уже переодевались в туфельки. На улицах лежали дощечки, которые слабо спасали от жижи. Идешь так поутру на учебу, а под ногами хлюпает. Остановишься и слышишь, как кто-то хлюпает навстречу тебе. Только зимой было хорошо, все покрывалось снегом, а из печных труб шел дым, как на картинке.

В общем, жили мы дружно, несмотря на то, что условия были спартанские. Внутри барак был чистенький, мы по очереди прибирались в нашем маленьком подъезде, дежурили, полы мыли. На первом этаже у входа перед лестницей было небольшое помещение – там обувь оставляли уличную. И не боялся никто, что украдут – вот какие были времена, правда пару раз я уходила в своем и чужом сапоге, потому что лампочка постоянно перегорала, а в темноте-то на ошшупь и не поймешь. Ну, это ничего все просто решалось. Как-то Любка забегает на лекцию, мол, Галя, без меня не уходи, сапог мне твой мал, меняться будем. Ой, смеялись, конечно.

Так вот, общежитие у нас было наподобие коммунальных квартир: на первом этаже две – в обе стороны, и на втором. По три комнаты с общей кухней. На первом этаже одна комната была для воспитателей оставлена. Нам хоть и по 16—17 лет, а без родителей догляд нужен, да и мало ли что. Вот они там по очереди жили-ночевали.

Мы дружили все, нас в комнате было трое, плюс еще в двух соседних комнатах по трое. Питались в столовой, а в кухне по вечерам собирались чаи гонять. Сами не готовили, потому что газа не было, плитки запрещены были – нельзя, весь дом деревянный. Вот тот, кто раньше с учебы приходит, ставит чайник на печь. Много ли девчонкам надо, стол поставили, кто чем богат, то и достали. Кто сухофрукты, кто конфеты, кто мед.