Денис Игумнов - Красный лёд

Седьмой класс, Тимур вышел на большую перемену после любимого урока по Биологии. Не успел он сделать и трёх шагов, как на него напали. Наскочили, как на неодушевлённый предмет, два старшеклассника. Великовозрастные мальчики дурачились, толкались и не заметили, как сами заигрались. Тот, что рыжей шапкой лохматых волос походил на молодого викинга, поддел того, что поменьше, с улыбкой до ушей, рыхлого, с сонным личиком, покуиста. Рыхлый, запутавшись в коленках, повалился сквозь расступающуюся перед его падением толпу школьником прямо на Тимура. В период своего полового созревания Акулов так, как сейчас, не умел контролировать себя, но всё же отброшенный к стенке, здорово приложившийся к ней лопатками, в драку не бросился, ограничившись замечанием:

– Ну ты, полегче. – Шары того и гляди из гнёзд выскочат, но Тимур, не обращая на боль в спине, стоял прочно, не шелохнувшись, как боевой конь в стойле.

– Мне показалось или завоняло? – поднимаясь с пола, обратился Рыхлый к Рыжему.

– Эй ты, спиногрыз, Вове показалось или как? – Подходя к приятелю, сказал Рыжий, в свою очередь вылупившись на Тимура.

– Не-а! – Задорно, совсем по-утиному, как Дональд Дак, крякнул Акулов.

Старшеклассники не успели удивиться, как им прилетело. Пнув Вову по яйцам (хорошо попал, удар подкосил Вову сразу, он не успел встать, как опять прилёг, изображая лягушачью рожицу), Тима налетел на Рыжего и вроде как несильно тыкнул в рассадник веснушек, занимавший центральную часть его лица. Ткнул раз, другой, третий и, не останавливаясь, дальше, словно взбесившаяся швейная машинка, начал наносить удары с подковырками.

Рыжий не понял сначала, что произошло. Его в щёку укусила шершень, шершень, которого сжимал в пальцах этот психопат. Потом ещё укус, и ещё: по щекам потекли слёзы, но он ведь не плакал. Когда кровь начала брызгать на стены, до него дошло, что лупоглазый дрищь орудует гвоздём, намереваясь произвести с его лицом пластическую операцию обезображивающего порядка. С пониманием пришла боль: между первым проколом гвоздём и осознанием реального вреда прошло не больше двух секунд, а Рыжий ощущал, что щёки превратились в решето, губы онемели, а правый глаз ослеп от попавших в него красных брызг.

– АААААААААА! – слоном затрубил старшеклассник, прикрываясь кистями от безжалостного стального жала. Отвернувшись, он дёрнулся в побег: Тимур, напрыгнув на него сзади, пригнув за шею, задержал его, продолжая всаживать гвоздь в бок старшеклассника.

Хорошо, что гвоздь оказался неподобающего для убийства размера. Когда Рыжий упал, Тимур, отбросив окровавленный кусочек стали, вернулся к пришедшему в себя Вове. С ним он и вовсе не церемонился, обняв его, как барышню, помог встать и затем, разогнавшись с ним, впечатал голову Вовы в край старой парты, кем-то предусмотрительно вытащенный в коридор. Не издав ни единого звука, грохнувшись с разбегу виском об угол парты, Вова сдох. Ну, что он сдох, подумали все остальные школьники, наблюдающие расправу со стороны – на самом деле он потерял ненадолго сознание. За то, что он не умер, можно благодарить случай, параллельно отдавая должное крепости его черепушки.

Тогда Тимур в полной мере познал власть насилия над массами, став номером один по популярности в школе. Один избил двоих, старше его по возрасту на два класса! Шок и ужас. За взлетевший к небесам рейтинг пришлось ответить. Не обошлось без посещения кабинета директора, постановки на учёт, угроз и намёков, но сами пострадавшие спустили дело на тормозах, не подписавшись под заявками в полицию, на которых так настаивали их родители. Тима отлично до сих пор помнил, с каким скрипом тупил остриё гвоздя о кости старшеклассника, с каким скрипом он процарапывал их, поддевая мясо, и наслаждение от той волны энергии, что заполнила мышцы, ему не забыть никогда. Страшное чувство звериного начала, взявшего верх над человеком. Дьявол водил его рукой, и ему это нравилось. С ним тьма поделилась властью, дав часть своей силы, как бы, взаймы. Расплата неизбежна, Тимур, даже будучи зелёным трудным подростком, хорошо понимал это.

С того случая и до дня поступления в "Пламя", Тимур потерял контроль над собой, пустившись во все тяжкие, связался с бандой Ведуна и в конце чуть не присел – теперь уже не понарошку, а по-настоящему.

Палатки вечером Тимур ставил, но ужин уже не готовил, до конца похода переложив обязанности повара на Димона, дав отдохнуть Адаму, как официально признанному раненному. Дима, готовя ужин, суетился, вздыхал, ёрзал. Его лихорадило, очевидно, он чего-то с нетерпением ждал. Но вот чего? И плохой наблюдатель понял бы что он что-то задумал, а Тимур и подавно.