Олег Кожин - Шкаф с кошмарами

Завтра утром в особняк зайдет бригада молчаливых таджиков, и диван, а с ним вместе столик, ламинат и много чего еще – Денис составит обстоятельный список – отправятся на городскую свалку. К вечеру от них останется только зола, да и ту вскорости растащит ветер. А через пару дней любой легавый, обладай он хоть рентгеновским зрением, хоть собачьим нюхом, найдет здесь шиш. Потому что это будут уже совсем другие комнаты. «Чистые руки» готовили дом к ремонту. При виде кровавых пятен даже у самых молчаливых строителей порой прорезается голос.

Замывать пол пришлось до раннего рассвета. Резкая аммиачная вонь, казалось, проникала даже сквозь фильтры респиратора. Денис выходил на улицу, проветрить потеющее под маской лицо, и видел, как розовеет молочная дымка, затопившая мир за высокой кованой оградой. Пока Денис досмаливал сигарету, во двор, с фырканьем стряхивая остатки тумана, вплыла Папашина «газель». Цельнометаллический кузов сочился алым, на крыше поскрипывали пружины, раскачивая две мультяшные ладони в белоснежных перчатках. Папаше нравились прозрачные намеки для посвященных. Был и другой смысл в такой узнаваемой машине – все окрестные гайцы хорошо ее знали и тормозили, разве только чтобы сфотографироваться на фоне.

Припарковав «газель» задом к крыльцу, Папаша спрыгнул на мощеную дорожку. Двигался он резво, как горный козлик, и на свои шестьдесят с коротким хвостиком тянул разве что лысиной, которую безжалостно скоблил каждое утро опасной бритвой. Отсутствие волос Папаша компенсировал окладистой купеческой бородой, а отсутствие молодости джинсами «Levi’s» и рубашками в крупную красную клетку.

– На заявке задержался, – буркнул он вместо приветствия.

Руки не подал. Когда работаешь с кровью, быстро учишься сводить все контакты к минимуму. Врет же, мерин старый, подумал Денис. Под ноздрями усы Папаши подозрительно белели. Вряд ли в четвертом часу утра он решил поесть сахарной пудры. Третье опоздание подряд! Этак совсем сторчится старикан…

– Клиент?

– В ванной. Не смотрел еще.

Денис ткнул сигарету в стену, оставив на белой штукатурке уродливую черную запятую. Окурок аккуратно спрятал на самое дно кармана комбинезона.

– Пилить надо?

– Да откуда я знаю? – раздраженно фыркнул Денис. – Говорю, не смотрел. Времени не было.

– Ладно, ладно, не ершись. – Папаша примирительно выставил перед собой большие плоские ладони. – Ты свое отпахал, клиентом я займусь.

Он споро натянул комбинезон, цапнул чемоданчик с электропилой и скрылся в доме. Денис постоял с минуту – рука в кармане раздраженно крошила окурок. Он был в своем праве, Папаша сам предложил мировую, но «клининг высшего порядка» подразумевал командную работу. Денис мысленно сплюнул и поплелся за начальником.

Она не была красивой или даже миленькой. Гадкий утенок с кривыми зубами, широким жабьим ртом, разорванным слева до самой скулы, приплюснутым носом и огромными ушами. Тощие ноги сплошь в синяках, коленки в ссадинах. Чернобровая, черноволосая, черноглазая, по-цыгански смуглая. Горло – распахнутая рана. На руках, чуть выше сгибов, синеющих гематомами от уколов, глубокие порезы. Две страшные дыры в животе, одна в солнечном сплетении. И еще одна в сердце, прямо под неоформившейся грудью. Девчонке едва ли было больше десяти лет.

Денис нависал над ванной, впервые за восемь лет работы в «Чистых руках» не зная, что делать. Где-то в другой вселенной грохотал голос Папаши, радостный, что пилить не придется, да у нее ж вес цыплячий зря вообще пилу тащили такую в сумке можно вынести в нормальный мешок таких три штуки … стоял и думал, откуда в этом тщедушном тельце столько крови. Откуда. По всему дому.

– Деня, соберись! – одернул его Папаша. – Понимаю, умотался в одно жало такие объемы поднимать. За мной косяк. Тока сейчас давай-ка дело сделаем, а за косяк мы с тобой позже перетрем, ага? На нас люди надеются, Деня! Уповают как на Господа, мать его, Бога! Так что давай-ка, давай-ка… вот тэ-эк!

Направляемое руками Папаши, тело скользнуло в объятия черного полиэтилена. Денис вздрогнул, когда голова девочки с глухим стуком ударилась о дно ванны. Люди? Папаша сказал, это люди сделали такое с ребенком? Рассерженным шершнем зажужжала молния.

– Взяли… Деня, не спи! Взяли, говорю!

Будь девчонка живой, он мог бы с легкостью тащить ее один, но мертвое тело налилось иррациональной чугунной тяжестью. Денис с трудом удерживал скользкие ручки мешка и делал вид, что не замечает косые взгляды Папаши. Восемь лет! Мужчины и женщины, чаще женщины, конечно, шлюхой работать опасно для жизни и здоровья… но ребенок? Ни разу за восемь лет…