Олег Кожин - Велес

В дверь позвонили ровно в полседьмого, и естественно, как это обычно и бывало в это время, Семен Григорьевич был не в духе. К шести часам вечера он возвращался с работы, выгуливал Чапу, разогревал купленные по дороге полуфабрикаты, ужинал и пил чай с медом под мерное бормотание телевизора. Все это занимало примерно часа полтора. В благостное расположение духа Семен Григорьевич приходил лишь ближе к восьми, когда, выполнив нехитрые домашние дела, садился за разгадывание своих любимых судоку.

Сегодня Семен Григорьевич даже не успел помыть посуду, застигнутый пронзительным голосом дверного звонка с тарелкой в руках. Чапа, дурная престарелая спаниелиха, кинулась к двери, заливаясь визгом, лаем и какими-то совсем уж немыслимыми звуками, которые может издавать только абсолютно невменяемое животное, решившее, что без его участия хозяин пропустит визит незваного гостя. В том, что гость был незваным, сомневаться не приходилось. Будучи далеко не из тех людей, что с годами только прирастают друзьями и товарищами, Семен Григорьевич, мог рассчитывать на посещение своей скромной однушки разве что контролером энергосбыта.

Раздраженно швырнув тарелку в мойку, Семен Григорьевич наскоро вытер руки полотенцем и, поджав губы, пошел открывать. У двери он с наслаждением выписал пинка беснующейся Чапе, однако та, хоть и взвыла от боли, но не убежала на место, а напротив, принялась облаивать дверь пуще прежнего. Торопливо протянув руку, старик быстро скинул с двери цепочку, крутанул ручку замка и широко распахнул дверь. Заранее набрав в грудь побольше воздуха, дабы отчитать нежданного визитера, Семен Григорьевич едва не подавился, когда взгляду его предстала могучая фигура вечернего гостя.

Первой деталью, которая бросалась в глаза, была борода незнакомца — густая, окладистая, такого ярко-рыжего оттенка, что с легкостью посрамила бы известного гнома из «Властелина колец». Впрочем, великую фантастическую сагу Семен Григорьевич не читал, и не смотрел, а потому ему в голову пришла более приземленная аналогия: визитер походил на одного из тех православных священников, что умудряются совмещать духовный сан с увлечением боевыми единоборствами или членством в байк-клубе.

Мужчина был одет в пиджак с воротником стоечкой, трещащий по швам на широких плечах, и вылинявшие, потрепанные джинсы. Впрочем, наметанный глаз тут же определил бы, что трепал и вылинивал эту синюю ткань хороший дизайнер, из тех, чью продукцию продают в маленьких пафосных магазинчиках, с противными французскими названиями. Наряд довершали стоптанные кеды, с нечитаемой надписью на английском языке. Гость действительно был огромен: копна волос, таких же рыжих, как борода, терялась где-то на уровне притолоки, круглое лицо, с широко посаженными зелеными глазами и мясистым носом, было размером с баскетбольный мяч, а плечи занимали весь дверной проем. Густой рыжий волос в районе подбородка раздвинулся, и оттуда, гулким эхом прокатившись по подъезду, донеслось:

— Вечер добрый! Господин Лаптев, я полагаю?

Не найдя в себе достаточно смелости для ответа, Семен Григорьевич коротко кивнул. Незнакомец привычным движением протянул ему визитную карточку. Лаптев медленно вчитался в золотые буквы. Буквы гласили:

Общество Защиты Прав

«ВЕЛЕС»

Генеральный директор

ВЕЛЕС Ярослав Анатольевич

— Вы позволите войти? — поинтересовался между тем великан. Лаптев хотел ответить, что не позволит, но огромная рыжая масса уже шагнула вперед, и не оставалось ничего иного, кроме как покорно отойти в сторону. Ринувшаяся к гостю Чапа вновь схлопотала пинка, и обиженно подвывая, убежала в комнату.

Не имея опыта общения с обществами защиты, и до конца не понимая их полномочий, Лаптев чуточку опасался этих непонятных структур. К тому же, что ни говори, а вину за собой он чувствовал. Пару дней назад Чапа отчего-то не захотела идти домой, за что была нещадно бита, прямо на глазах соседских бабок, протирающих задницами лавочку возле подъезда. Проблема была в том, что полезших на защиту собаки старух Лаптев хлестко и сочно обложил матюками.

Гость скинул кеды, брезгливо обошел мокрое пятно, возле полочки с обувью, и двинулся прямиком в кухню. И эта его хамская уверенность наконец-то вывела Семена Григорьевича из ступора. Он поспешно запер дверь и бросился следом. Наглец уже восседал на любимом хозяйском стуле, и нетерпеливо барабанил пальцами по столешнице. Звук был необычный — слишком звонкий и противный. Лаптев вгляделся в гигантскую ладонь, и обомлел — в тусклом свете заходящего солнца, ему показалось, что пальцы гостя увенчаны давно нестриженными когтями, загнутыми и желтыми.