А еще Андрейка был удивлен и смущен тем фактом, что Марья знает о его «тайных» купаниях, ведь скорее всего она этого не видела лично, а кто-то с ней поделился. А значит, об этом знают уже все. И конечно, ничего предосудительного в этом занятии не было с точки зрения любого человека, но его обожгло внутреннее чувство стыда, оттого что еще утром он с гордостью думал о том, как хитро он придумал купаться на мостках, о финте с сухой головой. Видом свое переживание он, разумеется, никак не показал.
– Спасибо, – поблагодарил Андрейка за обещанное полотенце, но в большей степени, конечно, за то, что она сидела сейчас рядом с ним. Вот так запросто. И не стеснялась, и не дразнила. Такая красивая. Спасибо.
– Да не за что, ерунда, – махнула она рукой, – кстати, ребята собираются сегодня к вечеру лезть в заброшенный дом в конце деревни, хочешь с нами? Там жуть! Говорят, там жила раньше старуха, которая во время голода съела своих внуков, а потом, когда опомнилась, сбрендила с горя. Все время видела перед глазами внуков, куда бы ни шла, а потом раз …– Марья смешно выпучила глаза и затаила дыхание, создавая напряжение и интригу, – обожгла глаза в печи, чтобы больше ничего не видеть! Только ей это не помогло, и внуки стали ей нашептывать на ухо, а по ночам плакать из-под кровати.
– И что тогда? – спросил заинтересованный Андрейка, любитель остросюжетных историй.
Марья равнодушно хмыкнула.
– Повесилась… мальчики спорят, висит ли ее труп в доме до сих пор. Вот и хотим проверить. Ну, так что? Ты с нами? – Марья хитро сощурилась, пытаясь понять, трусит он или нет. Делала это она нарочито очевидно, чтобы у Андрейки не возникло сомнений в том, что она проверяет его мужественность.
Парень, конечно, проглотил наживку. Невольно приосанившись, он уверенно сказал:
– Пойду, где встречаемся? И во сколько? – к слову, уверенность его не была напускной, он и вправду не боялся. Несмотря на малый возраст, Андрейка уже понял, что в жизни бывают вещи куда страшнее призраков или вампиров – змеи, например, их много там за баней, в высокой траве и на больших камнях. Туда вечно ходит бабушка рвать зверобой для чая. Там так много змей. Гладкие и блестящие, двигаются быстро и бесшумно, словно по волшебству. И что хуже всего – с ними нельзя договориться, как, например, с соседской задиристой собакой. И почему только этот дурацкий зверобой растет именно там?
– Вот и славно. Вечером, в девять часов. Сбор у старого колодца или подходи сразу на место, – отрывисто сказала Марья и тут же быстро засобиралась уходить, решив, что ее задача тут выполнена. – Мне пора, увидимся вечером, – она весело подмигнула ему и пустилась прочь.
Андрейка глядел ей вслед до тех пор, пока ее бежевое в черный горошек платьице не скрылось за поворотом тропинки и еще долго потом пытался выловить в просветах высокой осоки образ рыжих кудрей, тугие пружины которых кое-как сдерживал красный ободок, украшенный блестящими стекляшками.
***
День был в самом разгаре, но теперь уже продолжать рыбачить казалось делом неимоверно скучным. Всеми мыслями Андрейка был уже там – у мрачного, почерневшего от времени гнилого дома на краю деревни, где, по слухам, жила и умерла страшной смертью безумная старуха.
Даже крайне странный инцидент с дядей Митей как-то отошел на второй план и чем дальше, тем больше казался нелепой случайностью и пустяком.
Мальчик все больше представлял, как он бесстрашно пойдет вперед, как первый будет приминать дорожку к двери через густые кусты репейника и крапивы. И как будет вскрывать старый ржавый замок, чтобы компания могла попасть в дом. И когда гнилая половица в доме пронзительно скрипнет, и все девочки разом запищат от ужаса, он как бы случайно возьмет за руку Марью и тогда, тогда… нельзя и представить, что будет, но обязательно должно было произойти что-то хорошее. Тогда она будет каждый день приходить к нему на берег, и вскоре он приведет ее к старому вязу, где они будут вслух читать книги про пиратов, которые ей, без всякого сомнения, очень понравятся. А в конце лета окажется, что ее родители решат переехать в Москву и купят квартиру через два дома от него.
Детские мечтания, дрейфуя по неспешным течениям сознания, не натыкались на скалы холодной логики и безапелляционного опыта, как это бывает у взрослых, раня осколками сердце и вырабатывая стойкий рефлекс – избегать пустых мечтаний. Тягучие и сладкие, словно мед, фантазии Андрейки растекались по уму легко и беспрепятственно, захватывая не только внутренний мир мальчика, но и реальность вокруг. В проплывающих высоко облаках теперь виднелись очертания Марьи, то и дело слышался ее голос, звонкий и беспечный, он доносился то тут, то там.
Читать дальше