Абонент снова в сети
Я найду путь-дорожку, чтобы вам отомстить.
Я копил свою злобу – невозможно простить
Три загубленных жизни. Убив просто так,
Вы глумились потом. Говорили – Пустяк!
Поселю в ваши души ужасающий страх!
Оглянись, человече! Я в трёх метрах, в кустах!
Справедливость на свете по-моему есть!
Это не преступление – кровная месть!
Ю. Г. Печерный «Кровавая месть»
И мне безумие дано
За этим явственным пределом,
И я взрастил его зерно
В моём уме осиротелом!
К. Н. Льдов «И мне безумие дано…»
Глава 1
В моём кабинете было темно и тихо. Большие алые шторы закрывали собой не менее большие окна с чудесным видом на широкую ленту реки, на берегу которой расположился наш дом. Приятную слуху тишину нарушало лишь равномерное тиканье настенных часов, клацанье кнопок на клавиатуре и моё дыхание, смешавшееся с вздохами и еле слышным шёпотом. Я сидел на деревянном стуле с мягкой обивкой и непрерывно смотрел на ярко светящийся экран монитора, читая только что написанные мною строчки. «Справедливость восторжествует, ибо преступник не окажется безнаказанным за своё деяние». С таких слов начиналось очередное моё произведение. Примерно около двадцати страниц были полностью готовы, и сейчас я вслух перечитывал их, находя и исправляя ошибки в тексте.
Главным героем моей новой повести являлся типичный полицейский – поношенный судьбой человек, обладающий немного иными взглядами на жизнь. Его профессиональная цель – отлавливать преступников в городе, его жизненная цель – пронести в своих руках справедливость, даруя её всем тем, кто нуждался в ней. Да только дар этот умыт в крови и человеческих страданиях, ведь иные способы укоренения несправедливости кроме как убийства ему неизвестны.
За закрытой дверью послышались приближающиеся шаги. Дверная ручка медленно повернула вниз, щёлкнула задвижка, и дверь, скрипнув, открылась. Жёлтый свет, исходивший из холла, поначалу обрушился на книжный шкаф, находившийся с правой стороны от моего письменного стола, затем, по мере увеличения открывшегося дверного проёма, прямоугольником лёг на меня. Этот была Лиля, облачённая в махровый халат, под которым таилась ночная рубашка. Сильный аромат свежеприготовленного кофе ударил прямо в нос.
– Похоже, ты не собираешься спать? – с порога спросила она своим нежным голосом.
– Твои догадки абсолютно верны, – не оборачиваясь, ответил я.
Лиля печально вздохнула и подошла ко мне, поставив кружку с кофе на стол.
– Я именно это и предполагала…
– Хорошо.
– Хорошо?! – в её голосе чувствовалось удивление. – Что же в этом хорошего?
– А что плохого?
– Что плохого?! Сам посуди: ты всё своё свободное время сидишь за компьютером, печатая тексты, вместо того чтобы выйти на улицу, подышать свежим воздухом, пообщаться с кем-то или просто расслабиться – дать своему мозгу отдохнуть от нагрузки, которую ты взваливаешь на него, – она сделала короткую паузу, видимо, пытаясь побороть нарастающее раздражение. – И я уже ничего не говорю о собственной семье, где ты в скором времени успешно станешь чужим человеком.
Я оторвался от монитора и посмотрел на Лилю. Свет из холла лежал на её плечах, игривым блеском играя в распущенных волосах и в строгом выражении её глаз – некогда бывших сосредоточением доброты и ласки. Уголки рта были опущены вниз, а руки перекрещены на груди. Она напомнила мне мать, когда та отчитывала меня за очередное непослушанье.
– Это упрёк или всего лишь ворчание? – в отличие от неё, мой голос оставался ровным и спокойным, без единой нотки недовольства.
– Я тебя ни в чём не упрекаю, – она взглянула на экран с текстом, – просто говорю о вещах, каковыми они являются на самом деле.
– Действительно? – я не особо думал над смыслом её слов, сгорая в нетерпении вернуться обратно к рукописи.
– Именно! – лицо её на мгновение потеряло строгое выражение. – Ты впустую тратишь своё свободное время, занимаясь этой ерундой.
– С чего ты взяла? – мне начал надоедать разговор с ней.
– А с того, дорогой, что каждая вторая твоя работа, на которую уходит уйма времени, отправляется в мусорную корзину.
– Те работы оказались неудачны, – я отвернулся к монитору, ожидая ухода Лили.
Услышав моё недовольное бурчание, она закинула голову и весело рассмеялась. В такие моменты мне хотелось взять её за горло и задушить, только бы не слышать эти унизительные насмешки. А она, зараза, не просто смеялась – она ржала, словно над безумно забавной шуткой. Хотя то, что я называю писательством – для неё и есть безумно забавная шутка.
Читать дальше