Арсений Волощук - Суперпрочность

– Говорят, что есть два типа лжи: просто ложь и статистика, – повторила Бель известную истину.

– Но вы ведь сказали, что верите своим глазам и ушам. Среди ваших подруг, например, сколько верят в то, что есть «Что-то»?

– Только я не верю, остальные верят, – честно призналась Бель.

– А среди ваших знакомых?

– Не знаю. Я их о таком личном не спрашиваю. Это неприлично – в душу людям лезть!

– В-о-о-о-т, опять вы про душу, Изабель. Вы вся ведь про душу, и живёте, как человек с большой душой. Странно это. Как может человек с большой душой не верить в то, что «Что-то» есть? – вмешалась худая старушка.

Изабель почувствовала, как внутри неё разгорается пламя противоречия. Религиоведки явно пытаются заманить её в какую-то секту, а она уж подумала, что это две милые безобидные бабушки! Выходит, обманулась.

– Знаете, что я вам скажу? Если был на свете этот бог «Что-то», разве создал бы он человека с такой болью внутри, какую мы носим, и при этом таким слабым? Чтобы носить такую боль, нужно быть суперпрочным! Какой же непутёвый бог мог создать такого неприспособленного человека? – возмутилась Бель.

– Т-а-а-а-к, – затянула худая старушка, а пухленькая откинулась на стуле и стала наблюдать со стороны, склонив голову набок. – Выходит, бог непременно должен быть «путёвый»? Нет у него права на ошибку?

– Почему же нет? Я ж не сказала, что нет права – я сказала, что создал слабыми. Он на то и бог, что если ошибся, то должен был доделать и переделать! – объяснила уверенно Изабелла, всё более увлекаясь дискуссией и совсем позабыв про приличия, которых требовала разница в возрасте.

– Красиво! – одобрила худая старушка и снова переглянулась с другой, словно передавая ей эстафету.

– Тогда позвольте уточнить, что это за боль такая нестерпимая, о которой вы говорите, Изабель? – мягко начала светлая старушка. – Не могу сказать, что выглядите вы как человек, измождённый болью. Вполне себе упитаны, розовощёки, и разум ясный, как кристалл чистой воды!

– Это я сегодня такая смелая. Из-за эликсира храбрости, – сказала Бель и щёлкнула ногтем по бокалу. – Я такая очень редко бываю… – начала было оправдываться она, но старушка перебила:

– Я знаю, деточка. Вы другая.

– Да, обычно я кормлю, например, этих несчастных животных и понимаю, что ничего-ничего не могу с этой несправедливостью сделать. Что я бессильна! И от этого мне очень больно, а их выбрасывают и выбрасывают. Истязают, морят голодом. И где, спрашивается, этот бог, этот «Что-то есть»? Разве он бы допустил такое, если бы был? Что уж говорить… Это всего лишь звери! Я пробовала в человеческом хосписе работать и не смогла, потому что боль переполнила меня, думала, с ума сойду!

– Смерть – неотъемлемая часть жизни. Добро и зло – таковы правила этой игры. Теодицея, слышали такое понятие? Свобода человека выбирать между добром и злом, – сказала светлая старушка рассудительно.

– Не слышала, но в том-то и дело, что таковы правила. И если этот «Что-то есть» придумал нас такими, с теодицеей, то он должен был сделать человека, играющего в его игру, суперпрочным, способным пережить эту боль и не разрушиться! – воскликнула Бель.

– Но ведь люди доживают до старости в этой комплектации, значит, боль сбалансирована с благодатью и всё устроено верно! – оправдывала бога «Что-то есть» светлая старушка.

– Для этого им приходится слепнуть, глохнуть и не замечать происходящего вокруг. Я иногда не уверена, что тоже смогу так, что доживу до этой вашей старости, если просто буду новости смотреть.

– А если бы он был, этот «Что-то есть», и вы встретили его неожиданно, о чём бы вы его попросили? – подключилась ещё раз к разговору тёмная старушка.

– У вас тут социологический опрос? – окончательно забыв о приличиях, ответила Изабель вопросом на вопрос.

– Допустим, что так, – подтвердила старушка.

Девушка задумалась ненадолго, а потом уверенно ответила:

– Я попросила бы его сделать меня такой суперпрочной, чтобы я легко могла играть в придуманную им игру.

Бабушки переглянулись, перемигнулись, и худая продолжила:

– Что ж! Считайте, что сегодня вам повезло. Такая удача не каждому выпадает. Это желание будет исполнено.

– Но не сразу. Постепенно. Когда вам сделается от чего-то нестерпимо больно, вы будете становиться прочнее. Посмотрим, действительно ли так много этой боли! Нужна ли такая суперпрочность… – добавила светлая.

– Зачем вы смеётесь надо мной? – обиделась Бель. – Или вы хотите всё же заманить меня в какую-то очередную секту? Я должна теперь во что-то поверить и принести куда-то денег за эту веру? Или, может быть, договор на долю в квартире подписать?