Арсений Волощук - Суперпрочность

Бель взяла косметическую иглу и легонько уколола ей большой палец – ничего. Ни боли, ни крови. Уколола сильнее, иголка вошла в новый палец довольно глубоко – снова ничего, и даже следа не осталось. Всё-таки протез. Бель поискала в интернете информацию про подобные случаи: доктор был прав, и в фантастических романах такое не описано. Она набралась смелости, взяла бритву и отрезала крошечный кусочек новой кожи. Раны не было, порез тут же затянулся. Она положила отрезанную частичку на лист бумаги и хотела рассмотреть его внимательно, но на листе было пусто. Видимо, смахнула случайно… Бель отрезала ещё немного – ни боли, ни крови, ни частички на листе, которую можно разглядеть. Очень странный материал как будто пропадал.

Кот сидел рядом и смотрел на хозяйку одуревшими глазами. Котёнком он болел, ему кололи лекарство, и с тех пор иголок Саймон боялся жутко. Бель убрала страшные инструменты, схватила Саймона и завалилась с ним на диван.

– У мамы есть Малышка, которая любит её любой, и рада даже куску хлеба. Ты, баловень мой, будешь меня любить, если я вся превращусь в куклу? А? Звери́на?

Саймон вырвался и сбежал. Кот давал себя любить только по его персональной инициативе и не терпел насилия над котоличностью. Бель вздохнула и пошла к аптечке за валерьянкой.

Утром Изабелла, как и обещала себе, заменила душ на обтирание маслом. Сама процедура оказалась крайне неприятной: ей приходилось изворачиваться, доставая до труднодоступных мест, масло капало на пол, флакон выскальзывал из рук. В итоге никакого ощущения свежести, никакого удовольствия от воды, и к тому же вся скользкая и мерзкая. «Бедные французские короли. У них хоть слуги были, помогали, но всё равно – воду маслом не заменишь!» – думала Бель. Ради того чтобы остановить происходящее с ней безобразие, стоило потерпеть. Хоть какая-то попытка исправить ситуацию… Теперь нужно было выполнить ещё одно неприятное дело. Она трижды глубоко вдохнула и выдохнула и набрала номер телефона маминой соседки.

– Здравствуйте, Тамара Ивановна.

– О! Изабелла. Легка на помине! Твоя-то опять гуляет. Денег ей вчера небось привезла и за́куси? Собрался сразу кружок синяков, полночи орали, пропивали, прожирали твои капиталы. Думала уж полицию вызывать…

– Тётя Тома, можно я вас попрошу кое о чём?

– Ну, проси, раз уж позвонила, – недовольно ответила соседка.

– Мне надо ей пару бытовых приборов заказать. Можно я к вам доставку оформлю и потом заберу, как обычно? – попросила Бель.

– Опять телик у неё упёрли?

– Ага.

– Пятый? Пятый телевизор?! И ты снова ей покупаешь? – возмущалась Тамара Ивановна.

– Покупаю. Она ж не может без него. Они живёт глядя в окно и в телевизор…

– А перемежает эту жизнь своими гулянками! Сколько ты за неё платить будешь? Ты тогда уже цепь купи и к стене его пришпандорь! Вот кажется мне, что она специально их пропивает, ты ж ей всё равно новый купишь!

– Тётя Тома, если на среду закажу, после четырёх, будете дома? Сможете принять? – настаивала Белла.

– Смогу, чего уж там. Вот бы мне кто так по пять телевизоров покупал!

На что же Бель тратит свои драгоценные две недели отпуска? На нервяки? Надо отвлечься от мыслей-угнетателей. Золушкин припадок в помощь: не придумала ничего лучше, чем устроить дома генеральную уборку. Надела наушники, включила музыку. Вымыла полы, шкафы, зеркала, постирала шторы, подрезала и подкормила цветы, поменяла местами кресла и диван. Оценила пространство после перестановки и вернула всё обратно. Ещё дотемна квартира блестела, словно перед Новым годом. Музыка надоела, выключила, и в голове упрямо закопошились приставучие тревоги. Бель поддалась им, села за рабочий стол и принялась «копаться» в интернете. Ещё раз поискала старушек-аферисток, почитала материалы конгрессов религиоведов. Добралась и до теодицеи, к которой все они являли столь большой интерес.

«Теодице́я (theodicea «богооправдание») – совокупность религиозно-философских воззрений, оправдывающих Бога за мироустройство с наличием зла. Иначе: проблема зла.

Понятие введено немецким философом Г.В. Лейбницем. /Трактат «Опыты теодицеи о благости божией, свободе человека и первопричине зла» 1710/

Как в мире, сотворённом всемогущим и всеблагим Богом, могут существовать боль и страдание? Почему грешники: подлецы, негодяи, убийцы, клятвопреступники, прелюбодеи – живут часто лучше и радостнее праведников?

Зачем Богу смерть и страдания маленьких детей – невинных ангелов, не знающих греха?