Денис Игумнов - Золото Флинта

– Заткнись! Или, клянусь гнилым лоном святой Магдалины, пожалеешь.

– Я что, Джон, хуже остальных и права не имею? – Гейл так разошёлся, что осмелился перечить капитану и, чтобы себя подбодрить, пихнул губернатора в затылок.

Разговоры за столом не смокли, пираты посмеивались, не понимая одурманенными плохим алкоголем мозгами всю серьёзность ситуации. Доходило до них туго.

– У меня печёнки болят, когда я на него смотрю, как он наши харчи уничтожает, якорь ему в глотку. Дай я на нём отдохну, капитан, – волосатая лапища пирата потянулась к ножу.

Флинт, поднявшись, сказал:

– Обожди. – Подойдя к потерявшему берега пирату, он спросил: – Что же ты, Боб?

Приобняв его за плечи, и не дав ему раскрыть рта, Флинт одним ловким движением развернул Гейла и, заставив его сделать шаг, дёрнул его вперёд, ударил лбом о деревянный столб, подпирающий толстой опорой крышу каюты. ТУДУМБ! Гейл, врезавшись в столб, немного покачался, стоя с открытым ртом, а потом рухнул плашмя на спину. Готов. Флинт умел бить. Гейла он успокоил навсегда, встречи с деревянной сваей его черепок не выдержал.

– Благодарю вас. Спасибо, – подал голос губернатор.

Флинт, обернувшись, посмотрел, не моргая, на Расселла:

– Ты благодаришь меня??? За что? – Флинт хотел улыбнуться, но его неспособные к проявлению любых мало-мальски значимых эмоций лицевые мышцы отказались исполнить команду, скривившись в оскал разъярённого зверя.

– Вы избавили меня от оскорблений этого подлеца, – выпрямив спину, пафосно заявил губернатор в установившейся в каюте тишине.

– Так ты думаешь, я это сделал для тебя?

– Я… Да я…

Джон Флинт, весь напрягшись, задеревенев позвоночником, схватил со стола бутылку рома и вылил её в себя одним махом.

– Берите его ребята, тащите на палубу.

– АААА! – заорали пираты, уже забывшие о насильственной смерти своего товарища. Ведь они сразу же получили компенсацию!

Старика Расселла выволокли за ноги и, попутно отвешивая пинки, оттащили к носу Моржа. Там, под присмотром капитана, намотали один конец верёвки на форштевень, а другой накинули на шею губернатора. Взяв его за руки и ноги, Рассела раскачали и сбросили за борт. Грузное тело пролетело половину пути до воды и, остановленное верёвкой, подпрыгнуло вверх. К тому моменту, когда тело пошло вниз к мерному покачиванию, губернатор был уже мёртв, сломанная шея спасла его от мук удушья.

– Джон! Что делать с его дочками? – озарённый догадкой, поинтересовался боцман – Пол Брогрен.

– Что? Научите их быть теми, кем их сотворил бог, – ответил Флинт.

В хоровом обучении невинных барышень капитан не участвовал, ушёл пить в свою каюту. Поэтому терзали их молодчики уже без его чуткого руководства. Утром подранных губернаторских дочек, с расцарапанными лицами, в одном нижнем, порванным в клочки белье, потасканных, помятых, полусумасшедших от того, что с ними делали, чему обучали всё ночь напролёт, но живых, отпустили на берег.

Евгения Медведева оставили в секрете. Солдаты удачи ЧВК «Штраус», получив данные о готовящимся широкомасштабном наступлении боевиков на их участке, отступали. За два часа до выдвижения с командиром отряда связались из центра координации боевых действий и попросили помочь силам ВКС РФ наносить удары по колоннам наступающих экстремистов. Для эффективных ракетно-бомбовых ударов требовался наземный корректировщик огня. Просили оставить трёх, получилось спрятать одного. На троих не хватило нужных систем связи, да и особого желания подставляться ни у кого не было.

Медведев окопался на вершине полого холма и первые три часа чувствовал себя вполне неплохо. По его наводкам российские штурмовики отрабатывали с удивительной точностью, разнося в пух и прах бронетехнику, джихад-мобили и скопления пехоты на равнине. Но вскоре всё пошло не так бодро. Боевики странно быстро (предательство, или несчастный случай?) вычислили наводчика. Высотку окружили, Евгений, не рассчитывая на скорую помощь, принял бой. Отстреливался он с остервенелостью близкой к помешательству: понимал, что пощады ему не найти.

Раскалённый до бела круг солнца опустился за красный шов разошедшейся по краям раны чёрной линии горизонта – скоротечно стемнело. Теперь шансы выжить Евгения стали равны нулю. Игиловцы могли незаметно подобраться с любой стороны и захватить его в плен. Такого конца он не хотел. Он слышал арабскую речь, они переговаривались всё ближе, а потом замолчали. Медведев решил ещё немного выждать и застрелиться. Он уже было решился, когда из темноты, прямо на него выплыло белое пятно. Взяв его на мушку, он начал нажимать на спусковой крючок его АК, когда услышал прекрасный женский голос: