Недружелюбная - Modern witch

– Это пытались оставить здесь незаметно, но у меня тут смонтированы лампы с датчиками движения. Они вспыхнули, я высунулся в окно и увидел, что кто-то трётся около ворот, словно пытается кирпич вытянуть из столба! Вышел, всё руками обшарил, нашёл вот это.

– Рассмотрел, кто это был?

– Вроде, парень. В тёмной одежде. Молодой. По крайней мере, бегает он быстро. Как думаешь, зачем они это делают? Запугать меня хотят?

– Запугивают обычно так, чтобы было заметно. Иначе к чему вообще такое затевать? А здесь… если бы не свет с датчиками движения, ты мог вообще не увидеть этот свёрток. Либо…

– Либо? – выжидающе повторил Денисыч.

– Некто точно знал, что ты это увидишь. А формат перфоманса выбран так, чтобы он как раз не выглядел, как демонстрация внимания.

Веледницкий попросил Денисыча посветить фонариком на пучок. Перетянутая по спирали хлопковой ниткой полынь была сухой, а если выразиться точнее, засушенной. Хозяин дома хотел было сжечь её, но Марк усомнился, что стоит. В конце концов, трагедия – не повод скатываться в мракобесие.

Спустя сутки после исчезновения гроба конкретики о мотивах и исполнителях не было никакой. Орлы Денисыча – те, кого он считал своими товарищами и на кого мог положиться – не наводя шума шерстили по округе и разными методами искали хоть какую-то зацепку. Пусто.

Марк заставил Денисыча вспомнить все минувшие конфликты – от глобальных до совсем пустяковых. Но тот лишь разводил руками, дескать, «я чист, я уже давно завязал с криминалом!»

Можно ли было на самом деле с этим завязать, Марк не знал – возможно, будь жив его отец, Веледницкий понимал бы чуть больше в том, как устроен этот безжалостный мир, в котором нет никаких гарантий на завтрашний день.

Сама кража тела не подразумевалась как нечто, что будет сохранено в тайне от Сергея. Те, кто это сделал (а Марк был уверен, что одному человеку это было не под силу), рассчитывали на то, что Денисыч узнает об этом как можно быстрее. Если бы пучок травы стал способом заявить о себе, то в этом не было никакого смысла. Они УЖЕ заявили о себе.

– Слушай, – сказал Марк, и приготовился ошарашить Денисыча. – Нет у вас ни одного дополнительного выхода с кладбища. Только щель, через которую двое забулдыг сегодня едва вытащили ограду с могилы.

– А я догадывался, – тихо ответил Денисыч. – Но боялся услышать это. Даже не знаю, облегчит нам это задачу или нет.

– Пока это только оставляет нас без ответов. Мы вроде бы и знаем, где искать, а с другой стороны – нет. Нам нужно выйти на этих людей. На тех, кто всё это придумал. Иначе нам придётся вывезти с кладбища несколько тонн гранита.

– А департамент покажет нам фиг с маслом в ответ на эту идею, – заключил дядя.

Последние двадцать четыре часа оказались перенасыщены событиями для Марка. Он давно отвык от такого режима, поэтому нуждался в небольшой передышке. Ранним утром он отправился на прогулку по окрестностям, но на этот раз – на автомобиле. Под негромкую музыку в салоне он колесил по окрестностям и думал, что делать дальше. Если бы он решил посетить все пункты приёма лома, то смог бы без труда вычислить мародёров, но смогут ли они подсказать что-то ценное?

Марк опомнился. Он дал себе слово, что не будет ничего выслеживать и напрягать глаза, а просто расслабится, осмотрит местность, сделает пару фото для соцсетей, которые вёл с большой неохотой.

Но Веледницкий так и не смог абстрагироваться от происходящего: выискивал одиноко шатающихся людей на улице, присматривался к подозрительным домам и даже дважды проехал мимо кладбища. Поняв, что такой вид досуга ему ничем не поможет, Марк снова отправился в захудалое кафе сразу, как только оно распахнуло двери. Пора было оценить местное меню.

Как оказалось, сносно кормят не только в мишленовских ресторанах, но и в недорогих забегаловках. Марк никогда не понимал, как еду из общепита можно называть домашней, но на этот раз он всё-таки готов был назвать блюдо именно таким. Картофельное пюре с паровыми котлетками и порубленным на кружочки огурчиком напомнили ему сытный стол у бабушки. Оказалось, что к горячему шла в качестве комплимента фирменная настойка, но Марк отказался от неё – слишком уж не хотелось возвращаться домой пешком.

Официанткой на этот раз была полная женщина лет сорока в красной косынке и с крючковатым крупным носом. В её компании Марку было даже уютнее, чем когда изящные куклы обслуживали его за столиком в московских кафе. Единственный минус душевных женщин в теле – неудержимое желание посплетничать.