Андрей Бархударов - Сансара, тормози!

– Наталья! А как давно к Вам по ночам ходят гости? И как часто это случается?

– Какие гости! – выпучив глаза, проговорила срывающимся голосом Наталья! – У меня никаких гостей ночью не бывает. Мама, подруги приходят и уходят. Никто на ночь не остается.

– Как скажете! – сказала Глаша. – но это разрушает вас и ваше здоровье. А, главное, выхолащивает душу. Ну, дело сделано. Мы пойдем, пожалуй.

Глаша встала и я, сделав быстрый глоток чаю и запихнув в рот наскоро печеньку, пошел за ней в коридор. Наталья сидела не шелохнувшись, полностью погрузившись в свои думы. Потом встрепенулась и как бы очнувшись, с трудом выдавила:

– Постойте! Я все расскажу. Только, если можно, пусть Павел посидит в холле. Я бы хотела поговорить только с Глафирой.

– Это в смысле про инкуба 2, который к Вам приходит уже несколько лет, три-четыре раза в неделю? – спросил я.

Было ощущение, что ее ударили по лицу. Оно исказилось болью и Наталья отшатнулась.

– Наташа! Меня стесняться не надо. Я половину своей жизни посвятил борьбе с бесами и знаю точно, что всякий бес, как бы он не назывался приходит только на страстях или страхе. Так что видел я такое, что не в сказке сказать ни у Тинто Брасса 3снять.

Она как бы вся сжалась и рассказала, что примерно через год после развода ночью проснулась от того, что почувствовала, что с ней кто-то совокупляется. Эротические сны довольно яркие ей снились и раньше, но это были совершенно другие ощущения. Она находилась в пограничном состоянии, как бы между сном и явью. Ощущения проникновения были настолько реальными, что она готова была закричать от испуга, но тело было парализовано. Наталья не могла не пошевелиться, не открыть глаза, не вымолвить слово. Она физически ощущала на себе крепкого мужчину, который совершал свое дело весьма неторопливо и очень искусно. После того, как он закончил, что она почувствовала весьма явно и ее тело отозвалось столь забытыми яркими взрывами, она заснула. С того времени эти ночные свидания стали достаточно регулярными. Она одновременно и боялась этих встреч и жаждала их. Истомившееся от одиночества тело, требовало продолжения, а разум бастовал и боялся. Вот так она между молотом и наковальней прожила последние годы.

– Наталья! И как вы себя чувствовали на следующий день? – спросил я.

– Как побитая собака. Будто меня всю высосали до донышка. Но, с другой стороны, я получала то, чего мне очень не хватало.

– Ну размен сомнительный. Хотя я понимаю. Инкубы очень хорошо умеют мотивировать, – добавил я. – Наталья! Я не буду рассказывать Вам сейчас, чем это закончится, если не прервать вашу связь и не отправить любовника туда, где ему надлежит быть. Вы никогда не встретите своего мужчину, пока инкуб сожительствует с Вами. Вы, наверное, заметили, что мужчины от Вас шарахаются?

– Да! Заметила. А почему? – спросила она.

– Их пугают! И они не понимают, почему с Вами, с достаточно интересной молодой женщиной, страшно находиться рядом. Одно свидание, одна встреча, а потом – пшик! – и растаял, как утренний туман.

– Неужели из-за этого? – прошептала Наталья.

– А Вы как думали? Инкуб считает Вас своей собственностью и делить ни с кем не намерен. Вы же его еда! Представьте льва и, как он бьется за свою добычу? Если готовы, я прямо сейчас его отвяжу и отошлю.

– Я… Я не знаю даже…, – буквально промямлила она. Её глаза начали блуждать и даже косить немного.

– О! Начинается! – раздраженно сказал я.

– Наталья! Давайте Павел сейчас помолится, чтобы убрать бесовское воздействие и Вы смогли самостоятельно принять решение. Потому, как Ваши сомнения навязываются извне, – вмешалась Глаша.

Вот где она берет эти слова? Я уже был готов уйти, потому что на мой взгляд выбор был очевиден и ясен. Но это моя комсомольская категоричность и мое видение мира. А люди полны сомнений и страхов. И очень не любят перемен. А вот Глаша всё всегда чувствует и все всегда понимает. Иногда человеку нужна соломинка, за которую он сможет уцепиться и потянуться вверх к свету. Так вот у Глаши той соломы всегда в запасе множество.

Наталья согласилась на молитву и я, возложив ей руки на голову, произнес:

– Во Имя Иисуса Христа! Всякий дух сомнений, духи одиночества, я пленяю вас и лишаю власти над Натальей. Я запрещаю вам внушать ей страх и сомнения. Оставьте ее! – и после, присовокупив молитву на ангельском языке, я убрал руки с ее головы.

– О! Божечки! О Господи! – залепетала она. Павел! Немедленно заберите от меня это. Какой ужас! Как я терпела эту мерзость? – и слезы градом покатились по ее щекам.