Роман Бенц - После Второго Солнца

– Ну, я так понимаю, кое-кто из вас не был в Крепости, да? – Костя и Гена закивали. – Так вот, если окажетесь там, не думайте, что за ошибки можно будет откупиться. Эта мысль меня и сгубила, когда я впервые там оказался. Мне тогда было восемнадцать, и я туда отправился по… Не буду говорить, зачем да почему…Так вот, – откусив черный кусочек жареной крысы и прожевав, Андрей продолжал,– я сделал свое дело, и на выручку решил загулять, да тогда же и познакомился с одной девицей. Закрутилось у нас с ней все. Ну, думал, зиму переживу, вернусь к ней да женюсь. Да не тут-то было, застукал я ее, значит, с одним сопляком, ну как сопляком, такой же молодой парнишка, как и я, только щуплый какой-то, больной весь, ну и в порыве гнева чутка не рассчитал. В итоге его вперед ногами понесли, а я уже думал, куда пойду за это. Честно говоря, даже и не подозревал, что в тамошнюю тюрьму запрут меня. Вообще не знал, что там тюрьма есть! А потом уже, когда пригляделся, то понял, как в этой долбаной Крепости все непросто устроено. Документы, законы, порядки, тьфу!..– Он нервно сплюнул в сторону. – В общем, удивился я очень.

Тут его перебил Иван, который жил неподалеку от Крепости:

– Ну, так с тюрьмой-то что было?

Подкинув деревяшку в огонь, Андрей продолжил:

– Да ничего особенного, просто в этой самой тюрьме задумка такая же, как и здесь. Только вертухаи там не такие злые. Там ты ночью спишь, а пока день стоит, то должен работать в месте, где обычные трудяги получают еду да монетки резные за это. Вот у меня свербело в одном месте, когда я в кандалах рыл грядки вместе с каким-то стариком, который за эту же самую работу получал мешок муки каждые пятнадцать дней. И вот представьте, я так целый год работал за миску тюремной баланды. Ну а зимой, когда копать было нечего, меня отправили на скотобойню, где было еще больше таких вот трудяг, работающих там по своей воле, а не по приказу, как его там… – и задумчиво почесал лоб.

Тут, расплываясь в улыбке, добавил Иван:

– …Судьи. По приказу судьи.

Андрей возмутился и дернулся на лавке у костра:

– Да! По приказу судьи, блядь! Вот придумают же такое, нет, чтобы по-нормальному спросить с человека, придумали какого-то судью, бумажки, заточение. Завидую я вам, мужики, кто в этой Крепости не бывал, голова меньше болеть будет.

Тут подал голос задумчивый Серега, который разминал запястья после работы:

– Чтобы ты ни говорил, Крепость эта – жирное место для каждого из нас. Никто не пропадет.

Иван поддержал:

– Это точно. Я, конечно, не по вашей части, но работал там добросовестно, семью кормил. Еще на синее по выходным оставалось.

Тут прохрипел Гена:

– Ну, действительно, Ваня, у тебя-то дури хватает, дай только поработать, вон, здоровяк какой.

Иван одобрительно засмеялся и, зевнув, произнес:

– Помни об этом, низкорослый друг. А теперь пора бы на боковую, раз уж работа сделана.

Обычно в шахте хватало трех лавок для сна, так как в то время, когда одна тройка шахтеров работала, другая спала. Но теперь шахтерам пришлось стелить на землю тряпичные подстилки и спать так. Укрываясь с головой одеялом, Влад услышал тоскливый голос Андрея:

– Ох, твою мать, и так вот жить еще четыре дня. Убежать бы отсюда…Я так устал.

Откуда-то, с другой стороны костра, послышался возмущенный голос Кости:

– Не ты один устал, поэтому молчи и спи.

Влад долго не мог уснуть, так как ему было непривычно спать в таком положении, и время от времени вокруг костра ходил Гена, отгонявший крыс от припасов и шахтеров, спавших на полу.

Вкус свободы

– Где ты пропадал?

– Я… я был в оковах! Неужели ты забыл?

– Это не я что-то забыл, а ты! Ты забыл о нас с мамой. Ведь когда нас поймали, ты мне велел убегать, помнишь? После этого я все-таки нашел ее. И мы тебя ждем.

– Но я не могу… Я даже не знаю, где я сейчас нахожусь. Я ничего не вижу, брат!

И тут с глубоким эхом в пустоте он услышал до боли знакомый и родной женский голос:

– Ты рядом с нами, сынок. Мы тебя ждем. Тебе всего лишь нужно прийти к нам. Мы снова будем вместе. Всей семьей.

– Мама…

Он начал чувствовать, что плачет во сне и его сердце раздирает тоска по дому и тем, кто жил в нем. Но в один момент его вырвали из сна. На секунду раскрыв опухшие глаза, Влад увидел ужасающую картину. Арсений, бригадир, бил по лицу Андрея, которого скрутили за руки двое других цеховиков, усадив его на колени. Протерев глаза, Влад услышал хриплый истеричный вой Андрея, которому в этот момент в голову вбивали нос. Только сейчас Влад обратил внимание на то, что вся площадь вокруг костра хорошо освещалась прожекторами. Глухие удары, всплески крови и рыдания едва не свели с ума самого молодого из рабов. В этот момент он был готов подскочить и наброситься на цеховиков, чтобы помочь другу. Но его за плечи схватил Серега, который был рядом, и его лицо выражало больше удивление, чем испуг. Эти движения заметил один из цеховиков, которого рабы никогда не видели в группе Арсения. Откинув в сторону Серегу, цеховик демонстративно щелкнул затвором автомата и ткнул в лицо Владу, который, ничего не успев понять, начал пятиться. Придавив раба стволом автомата к земле, цеховик картаво прорычал сквозь зубы: