Андрей Соколов - Неспящие. Кровавый след

Прочитав все это, Шрам потянул за ручку, но дверь оказалась заперта.

– Ну и хрен с тобой! – Неспящий развернулся и пошел дальше, решив, что выбивая дверь, поднимет много шума. Оставалось надеяться на собственную наглость и психологический эффект.

Нина смертельно устала. Её раздражал сухой дознаватель, его скрипучий голос и способность находить все новые, более бредовые темы для вопросов.

– Каково назначение данных предметов? – на стол перед девушкой легли сигареты Данковского и его зажигалка.

– А вы сами не догадываетесь?! Игнат курил! – эту фразу девушка произнесла на повышенных тонах. – Долго еще это будет продолжаться?!

На вопрос Нины дознаватель постарался ответить самым ласковым тоном, от чего его голос стал только противнее:

– Дитя мое, мы будем продолжать до тех пор, пока не узнаем истины – после этих слов он вновь вернулся к допросу. – Имел ли место акт любовного соития между вами и колдуном?

– Нет!!! – выкрикнула Нина, и её щеки залились румянцем. Девушка поймала себя на мысли, что седоволосый юноша буквально манил её к себе. Он словно очаровал её во время разговора на кухне, и стоило ему предложить подобное, она бы, скорее всего, согласилась, несмотря на то, что считала его не вполне вменяемым. Теперь же, после всех произошедших событий, она уже была готова поверить рассказу Игната про оборотня.

Очевидно, ее мысли не укрылись от глаз дознавателя, и он вцепился в эту тему новым, совершенно неожиданным вопросом, словно клещами:

– Но вам хотелось бы этого?

– Да какое теперь это имеет значение?! – выкрикнула Нина. – Игнат мертв! Мертв по вашей вине! А ведь он просто защищал меня!

По ее лицу потекли крупные слезы.

Дверь в допросную отворилась, надсадно скрипя. Нина сидела к ней спиной и не могла видеть то, что увидели оба священника. Они почему-то разом замолчали, при этом побелев лицом, словно мел. Нижняя челюсть дознавателя мелко дрожала, заставляя куцую бороденку подпрыгивать в такт. Отец Никодим же принялся неистово креститься, повторяя одно единственное слово:

– Свят, свят, свят…

Не понимая причины такого поведения священников, девушка обернулась и тоже замерла с открытым ртом, не веря собственным глазам.

На пороге допросной, широко улыбаясь, стоял совершенно голый Игнат. Заметив на столе свои вещи, он не спеша прошел в комнату и радостно сообщил:

– Вот они, мои вещички!

Затем провел беглый осмотр, поднял глаза на дознавателя и сурово вопросил:

– Куда трусы дели?

Тот, жалобно пискнув, провалился в глубокий обморок, тихонько сползая под стол. Более стойкий отец Никодим отступил к стене, не переставая осенять себя крестным знамением.

– На кой вам мои трусы сдались? На сувениры разобрали что ли?! – уже ни к кому конкретно не обращаясь, произнес Шрам. И не дожидаясь ответа, принялся натягивать видавшие виды джинсы, опираясь пятой точкой на край стола. Так получилось, что он оказался напротив сидящей на стуле девушки, взгляд которой потихоньку становился осмысленным и опускался все ниже. Сообразив, куда она смотрит, Шрам щелкнул пальцами, привлекая её внимание к своей верхней части тела и весело произнес:

– Не смотри,… вдруг отвалится!

Резкий звук сбросил наваждение, и девушка, вздрогнув, отвела взгляд.

– Ты как, в порядке? – спокойно спросил Игнат, совладав, наконец, с джинсами.

Сил говорить Нина в себе уже не нашла, она смогла лишь коротко кивнуть, прежде чем потерять сознание.

Гатчинское УВД

14 ноября 2000 г. 11:00

Майор Кривозуб ходил по своему кабинету, не находя себе места. Он до сих пор не мог поверить в произошедшее.

Утром дежурный принес ему отчет за прошедшую ночь. В документах помимо бытовых происшествий, ограбления ночного магазина и двух квартирных краж, фигурировали два выделяющихся преступления.

Во-первых, маньяк совершил очередное убийство. Тело новой жертвы было обнаружено в центре жилого массива во дворе, на детской площадке. В этот раз это был пятнадцатилетний подросток, живший неподалеку. Парень уже несколько раз привлекался за хулиганство и в принципе был потерянным человеком, но то, что сделал с ним маньяк, нельзя было назвать актом возмездия даже с большой натяжкой. Изувер буквально вплел несчастного в железную лесенку, сломав его позвоночник в трех местах. На лбу жертвы он вырезал слово «Шаман». Фотографии, вложенные в папку, давали четкую картину преступления.