Ал Коруд - Чернильные небеса

Наконец, наша маленькая колонна остановилась на Т-образном перекрестке.

– Перекур, – объявил Мордвин и вопросительно глянул на меня. – Доставай, Петрович, твои бутерброды! Перекусим сейчас хорошенько, потом недосуг будет.

Серега Вронин, уминая уже третий бутерброд с бужениной, которую заботливо приготовила моя Даша, прошамкал:

– Налево поедем, в Выселки попадем. Там люди живут, хотя и очень такие своеобразные.

– Разве в такой близости к Тьме может кто-нибудь жить? – честно удивился я в ответ.

– Ну, не так уж там и близко. Да и живут местные, – пояснил наш пулеметчик, – в смысле из аборигенов. Не всем по нраву "попаданцы", не считают они все же нас за своих.

Ага, понятно, слышал я о подобных несознательных гражданах. Большая часть тех, кого местные называются "пришлыми", а попавшие сюда не по своей воле "попаданцами", появились в этом мире после глобальной катастрофы, объяснить которую по меркам знакомой нам науки просто невозможно. По словам оставшихся здесь аборигенов семь лет назад в их мире возникли очень странные явления.

Сначала начали пропадать люди. Поодиночке, группами, потом целыми населенными пунктами. Приезжает тревожный наряд милиции – а в деревне никого! Дома стоят настежь, наблюдаются следы паники и кругом пустота. Ни домашней живности, ни самих людей, зато все вещи целыми остались, даже горячий чайник на плите стоит себе. Объявить военное положение власти попросту не успели. Сначала по всей планете накрылась связь, затем на мир навалился "морок". Именно так обозвали местные то состояние, в которое они внезапно впали. Сколько оно продлилось – так никто толком объяснить и не смог. Когда люди очнулись, то обнаружили, что большая часть населения начисто исчезла. Как уж оставшиеся в этом покореженном мире люди пережили эти дни…

Ну а затем сюда прорвались Чернильные пятна, и начали проваливаться чужаки. Первым "попаданцам" также пришлось непросто. Сторонний мир, страшащая душу безлюдность и всеобщий хаос. Довеском на агрессивные первых порах к ним аборигены. Несколько месяцев понадобилось, чтобы немногочисленные группки людей начали сотрудничать между собой и восстанавливать хоть какую-то видимость цивилизации.

И такому относительно быстрому единению помогли именно Чернила со своими чудовищными порождениями. До споров ли и ругани, когда на тебя кидаются чернильные создания потустороннего мира? Понемногу жизнь начала входить в новое русло, приняла хоть какую-то видимость порядка. Люди сбивались в более плотные группы, уходя от надвинувшейся на них черной стены небытия и стараясь занять самые лучшие места минувшего мира, обустраивая понемногу собственную жизнь. Человек ведь ко всему, собака, приспосабливается!

– Вот она! – Вронин кивнул в сторону темнеющего синью хвойного леса. Меня уже полчаса как мутило. Вроде все так же светит солнце, бегут по своим делам легкие облачка, а в сердце поселилось нечто гнетущее, сжимающее самую душу грубыми, мозолистыми лапами.

Я повернул голову на зов командира и увидел … даже не знаю, как Это описать. Нечто похожее на огромное грозовое облако, да и только, что схожее. На деле в нормальной жизни таких туч и гроз не бывает. Так или иначе, черное всегда соседствует с более светлыми оттенками серого, заметна некая их фактура и градация, и существует постоянное движение облачного фронта. А здесь – просто чернота, чернильная чернота, без промежутков и оттенков. Как будто абсолютно черной краской замазали часть нашего бытия.

Казалось, что свет начисто пропадает в этой огромной чернильной стене, где его жадно всасывает в себя дьявольская сущность Потусторонья. Некая взвесь черноты, вознесшаяся на безмерную высоту и теряющаяся в стратосфере. Это она поселила в моем сердце смутную тревогу. Неужели Мордвин прав на счет "Черных дыр" и Нежизни?

– До нее, считай, еще верст тридцать, а уже …, – Вронин передернул плечами, видимо, и этого невозмутимого силача проняло.

– Ты как сам? – обернулся с переднего сиденья Мордвин, залетавший в кабину ветерок теребил его непослушные вихры, придавая облику нашего командира более моложавый вид.

– Нормально … просто… неуютно.

– Ну, ты юморист! – Валера осклабился. – Тут некоторые люди по первости в штаны кладут. Неуютно ему, понимаешь!

Все в машине недружно засмеялись, в том числе и я, стараясь стряхнуть с себя некий морок, накладываемый видневшейся по левую сторону от дороги чернотой. Шутка – это один из способов выживания человеческой расы. Ветераны боевых действий практически всегда вспоминают именно веселые моменты, бывшие с ними на войне. Попытка мужчин оставаться людьми в любой чудовищной мясорубке.