Артем Дроздов - Тени Аквамарина

Осталось не так много кварталов, как и людей. Войны и распри сказались на нашем человеческом виде немыслимо сильно. Я знаю о существовании восьми кварталов. Квартал строителей, электриков, пищевой квартал, водоснабжения и техников по ремонту ZENO. Возможно их больше, но у меня получилось выделить только эти группы людей. Я до сих пор не понимал, что двигало теми, кто скрывал, что он не лишился эмоций. Ведь, если он все еще чувствовал, он мог навредить другим из-за оставшегося в нем препарата «I». Касания были запрещены из-за того, что мы все еще могли тактильно делиться эмоциями с теми, кто перестал что-либо чувствовать. Я наблюдал подобные касания, и то, что происходит в этом случае, ужасно для обоих. Мы не были полицейскими, скорее незаметными наблюдателями нового мира, и отличались от всех лишь парой перчаток и несколькими гаджетами.

Сегодня я должен наблюдать за пищевым кварталом. Он был, как и все, – тихий, даже беззвучный. Я часто просто бродил по улицам, погруженный в себя, но сегодня я заметил у прохожего одну деталь. Что-то из личной привычки. Поднимаясь по эскалатору одного из переходов улиц, девушка, которая ехала на две ступени выше меня, ногтем указательного пальца повредила свой большой палец. Я так часто делал, в основном из-за желания на миг почувствовать хоть что-то. Я не знал, остаются ли старые привычки у тех, кто лишился эмоций, поэтому решил последовать за ней. Не знаю, была ли эта инструкция или мне просто хотелось отыскать того, кто был вне двух состояний – не тем, кто наблюдал, и не тем, за кем наблюдали. Потому что мир сейчас был именно таким.

Из-за тумана было сложно следить за кем-то, мне приходилось идти быстро, чтобы не упустить ее из вида. Иногда я натыкался на прохожих и чуть было не касался их, но они ничего не говорили мне. Девушка была тощая, со спины казалось, что те лохмотья, которые болтались на ней, весили больше, чем она. Потрепанная черная кожаная куртка так и кричала о безразличии к внешнему виду этой девушки. Мне пришлось идти буквально в нескольких метрах от нее, потому что было сложно отличать силуэты прохожих. Чем дольше я шел за ней, тем больше мне казалось, что все ее движения на микроуровне выдавали ее. Темп ее шагов был ни на одном уровне. Она то ускорялась, то замедлялась. Я следовал за ней еще около 10 минут, пока не заметил, как она отвела руку от идущего рядом человека. Тогда я понял, что она не под препаратом «I2». Вдруг она остановилась и повернулась в мою сторону. Мы начали смотреть друг на друга. Ее лицо было напряженным, скулы сжаты. Нам говорили об этом, когда готовили к патрулированию. Кроме того, она была напугана. Ужасно напугана. Как только она увидела меня, ее карие глаза тут же наполнились блеском. Она впала в ступор, я тоже остановился. Мы простояли посреди улицы около 20 секунд, глядя друг на друга. Я должен немедленно нажать кнопку уведомления для ZENO. Но я не могу пошевелиться. Я почувствовал невыносимую жалость к этой девушке, ведь она была совершенно безобидна. Вдруг она резко сделала шаг от меня в противоположную сторону, споткнулась и рефлекторно потянулась к прохожему мужчине, чтобы ухватиться за него и не упасть. Через несколько секунд этот прохожий начал стонать и рыдать.

– О боже, что же вы сделали со мной! Умоляю, прекратите это! Как больно!

Он рыдал и трясся, видимо, от боли и страха. Вокруг никто, кроме нас троих, не участвовал в этом. Как только она отпустила его, он стал рыдать меньше, но продолжал это делать. Я понял, что первая его реакция была зеркалом эмоций девушки. Она своим касанием активировала препарат «I», который проявляет себя после касания тех, на кого «I2» не действует. К прохожему вернулись эмоции. Девушка побежала. Я сделал несколько шагов, но из-за толпы прохожих понял, что не смогу догнать ее. Я нащупал в кармане пульт коммуникаций с ZENO. Взяв его в руку, немного колеблясь, я нажал на кнопку оповещения. Он и так все видел – повсюду были камеры и дроны. Но всегда финальное решение было за нами, даже если проявление эмоций было очевидным. Весь пищевой квартал загорелся красным оттенком. Грубый механический голос из моего пульта начал задавать вопросы и назвал меня по моему символу.