Эдуард Веркин - Страж водопоя

Я хихикнул.

– Как это – стояли?

Я обернулся назад. Пацан сидел между девушкой и Светкой. Лет десять ему, наверное. И всё, никаких больше качеств. На девушку похож, наверное, сестра его.

Девушка ткнула парня в бок.

– А что? – спросил он. – Тебя не было тогда, а я натерпелся. Мы в машине закрылись, а они стояли вокруг и смотрели.

– Зачем? – не понял я.

– А кто их знает? – пацан пожал плечами. – Стояли и смотрели, я уснуть не мог – они под каждым столбом торчали. Стояли и стояли, но так ничего и не сделали. Но всё равно неприятно. А на следующий день ни один шиномонтаж не работал, хорошо у нас камеры были, перебортовались кое-как и убрались.

– Да, они странные там, – подтвердила девушка. – Хотя и вежливые очень.

– И нет там никакой сосны и никакого техникума, – добавил пацан. – Там одни стуканутые!

– А у нас как раз бескамерные шины, – сказал я. – Если что, не заклеить. Па, может, не поедем?

Отец промолчал.

– Правильно, не ездите туда, – посоветовала девушка. – Лучше к нам в Черняево, у нас два родника с живой водой и земляничные поляны. Если дача нужна, то у нас три дома свободных, в любом можно жить.

– А я уже на пеньковый техникум настроилась, – с сожалением сказала Светка.

– Можно на обратном пути заехать, – предложил я. – Я очень люблю земляничные поляны. Но пеньковый техникум тоже безумно интересно проведать.

– Ну, как знаете, – девушка погладила себя по животу. – Но ночевать не оставайтесь, там люди действительно… не знаю. Лучше не ночевать, короче.

Мы пообещали, что будем настороже, а на обратном пути обязательно заедем в Черняево. После этого Светка и пацан полчаса беседовали о преимуществах жизни в Трупылёво, а мне скучно стало, и я смотрел на дорогу.

Мы высадили беременную девушку и её брата возле указателя на Черняево, а сами отправились дальше по грейдеру. Километров через семьдесят дорога снова вырулила к реке и пошла по берегу, вдали показался городок, восходящий от воды на пологий холм. Теперь точно понятно, почему Холмы. Дома издали напоминали насекомых, карабкающихся на круглый камень, настырных чёрно-красных букашек.

– Кажется, приехали, – сказал отец.

Дорога вернулась в лес. Я успел заметить, что Холмы сплошь деревянные, каменных зданий никаких… всё, больше ничего не успел заметить.

– Иногда мне кажется, что я их понимаю, – сказала Светка.

– Кого? – не понял я.

– Местных, – ответила Светка. – Тут очень трудно. Весной слякоть, летом жара и комары с лошадь размером, осенью грязь, зимой стужа и волки. Хочешь не хочешь, а начнёшь…

– Дурить, – закончил я. – Тут всегда дурить хочется.

– Да, дурить, – согласилась Светка.

– Я же просил собраться, – напомнил отец. – Приехали почти, возьмите себя в руки наконец.

Лес слева оборвался, и открылся простор. Огромное жёлтое поле, оно плавно опускалось вниз, в синь, в конце которой серебристо блестела река.

– Ого! – оценила Светка. – Да тут просто Шишкин и Пушишкин запнулись, смотрите, какие виды!

– Рожь, – определил отец. – Что-то рано налилась… А это кто?

По полю шагало несколько фигур, как мне показалось издали, в космических скафандрах, точно склеенных из серебристой фольги. Но почти сразу я догадался, что это не скафандры, а костюмы термической защиты.

– Пожарники, – Светка тоже догадалась. – Только непонятно, что тушить собираются.

– Может, от паразитов опрыскивают? – предположил я.

Но оказалось, что от паразитов пожарные ничего не опрыскивали, – над головой у одного из них вспыхнул воздух, и прочертилась широкая огненная дуга. Она на мгновение зависла в воздухе, затем пролилась в поле огнём. Рожь мгновенно вспыхнула. И другие пожарные ударили, и огонь расплескался по сторонам, на секунды над озером поднялся чёрный масляный дым, но огонь тут же поднялся выше и выжег дым, и остался только огонь. Жаркий и голодный. Я давно за огнём такое замечал – стоит ему лишь чуть вырваться, как он себя уже не помнит, ревёт, гудит и жрёт всё, до чего дотянется. А фигуры в блестящих марсианских комбинезонах добавили ещё огня. И ещё.

– Огнемёты… – поражённо сказал я.

– Огнемёты! – с восхищением проговорила Светка.

Она огонь ещё больше меня любит.

Отец промолчал.

Рожь разгоралась. Пламя поднялось уже стеной. Понятно, что заезжено, но по-другому не сказать – только стеной, неровной, похожей на лес, только из огня.

– Однако… – Светка стала настраивать планшет. – Провинция, как всегда, будоражит. Сюда бы Ван Гога, он бы оценил.