Руслан Жуковец - Великие мистики, как они есть

Суфийские притчи, изданные и обработанные Шахом, – поистине бесценный учебный материал. Тем, кто вступал с ним в контакт – прямой или по переписке, – предлагалось развивать свое понимание через их чтение и толкование. Даже хорошо известные вам притчи следует время от времени перечитывать, и тогда вы сможете понять, насколько выросло и углубилось ваше понимание, а значит – насколько вы продвинулись в работе над собой. К обучающим тестам вообще полезно периодически возвращаться – если, конечно, вы не считаете, что уже поняли и узнали все, что вам нужно было узнать.

Идрис Шах работал с идеями и через идеи, внедряя их в умы своих читателей. Он мало или почти ничего не говорит о чувствах – они совсем его не интересуют. Зато об идеях, их влиянии и восприятии он знает очень много. Он говорит об уме и работает с умом – с тем, как можно его правильно настроить, подготовить к восприятию неких высших идей и к Работе, благодаря которой человек может обрести озарение. Об озарении тоже говорится вскользь, без подробностей. Кое-где Шах говорит о Любви, но это бывает крайне редко. Ведь любовь суфиев обращена к Богу, а к теме Бога Шах практически не подходит и, я бы сказал, всячески ее избегает. Но суфизм без Бога – это даже не абсурд, а какой-то сюрреализм.

Если принять версию, что главной целью его Работы было выведение суфизма из-под ислама, тогда становится понятным все, что он делал. Объявление о существовании Традиции, которая возникла задолго до появления ислама, служило той же цели, и все, что говорилось или не говорилось Шахом, тоже диктовалось ею. Цель, как и положено, оправдывала средства.

Что бы там Шах ни писал о существовании некой все пронизывающей Традиции, но все учебные тексты и вообще вся информация о суфизме была взята им из того самого «исламского» суфизма. Как если бы никаких суфийских учебных материалов вне его никогда не было. Боюсь, что Традиция, существующая вне ислама, была придумана Шахом для достижения им своей цели – создания возможности для самостоятельного развития суфизма в современном мире. Сделать суфизм свободным от влияния ортодоксов и традиций, сформировавшихся в уже выродившихся группах и орденах. Существуют свидетельства, в которых говорится о том, что Шах считал невозможным дальнейшее развитие суфизма на Востоке. Более того, он якобы утверждал, что на Востоке скоро сложится такая обстановка, в которой суфизм вообще может исчезнуть. Если учесть, что эти утверждения были сделаны в шестидесятых или семидесятых годах прошлого столетия, то Шах, похоже, оказался прав. То, что сейчас происходит в странах, где зарождался и развивался суфизм, вряд ли можно назвать благоприятной средой для осуществления живой мистической Работы. Так что Шах мог понимать свою миссию как спасение суфизма от окончательного вырождения.

Об этом вырождении и признаках деградации групп суфийского толка Шах написал довольно много. Можно сказать, что немалая часть его наследия посвящена именно тому, как отличить истинное суфийское обучение от ложного и настоящую Работу – от ее имитации. Таким образом, Идрис Шах создавал возможность для различения – тем, кто захочет найти истинное обучение и настоящую рабочую группу. Он оставлял указания и расставлял вешки для тех, кто захочет пойти по Пути, который сам же и описал. Точнее, описал условия, в которых этот Путь мог бы быть начат.

Исходя из всего вышесказанного, становится понятным, почему Шах не мог давать практической части в своем учении. Все практики суфиев, кроме, может быть, практик осознания себя, были завязаны на Аллаха и кораническое понимание Бытия. То есть – на ислам, из-под сени и влияния которого Шах и стремился его вывести. Для того чтобы появились новые практики, уже не столь «исламские» и не требующие принадлежности суфиев к исламу, должны были появиться искатели, способные воспринимать суфизм как самостоятельное мистическое течение. Именно Работа Идриса Шаха должна была создать условия для их появления. А когда пришли бы люди, готовые воспринимать суфизм по-новому, тогда появился бы и тот, кто дал бы новые, не столь «исламские» практики и Знание, изложенное без постоянных отсылок к Корану. Таким, как я понимаю, был изначальный план Работы Шаха. Хотя жизнь, как это часто бывает, внесла в него свои неожиданные коррективы.

Убрать Бога из суфизма без потерь для всего учения было невозможно. Нужно было дать что-то взамен, причем такое, что создавало бы в людях позитивную мотивацию. Шах выбрал Истину как высшую цель поиска, и состояние суфия как то, к чему должен стремиться каждый искатель. В результате Истина стала некой самодовлеющей целью, а не атрибутом Бога, и возможное содержание этой Истины каждый может довообразить себе сам. Можно служить Богу, но нельзя – Истине, потому что первое служение является взаимодействием с Высшей Силой, которая может вести и направлять тебя, а второе – так или иначе превращается в служение идее и больше ничему. Истина Бога – это одно, а просто некая абстрактная Истина – совсем другое.