Анна Владимирова - Обещанная медведю

Я свернул по аккуратной дороге и направился вверх к холму, на котором стоял дом отца. Уверен, ему уже доложили о моем явлении. Но ворот он не открыл. А я не стал делать вид, что мне это больно надо – бросил машину под забором и толкнул калитку.

Двор не изменился за эти пять лет. И я был рад увидеть его самого любимого обитателя – свою бабку Нинор. Она сидела на ступеньках вся в черных одеждах и напоминала ворону с курительной трубкой, затягивая двор привычным дымным туманом.

– Дарьяр, – прокряхтела мне, салютуя трубкой. Табак, судя по запаху, сменила на более мягкий. – Давно тебя не было…

С год, наверное. Я не любил бывать здесь. Встречи с отцом не заканчивались ничем хорошим. После смерти матери его характер не смягчился. А после гибели моего брата стал вообще невыносимым.

– Как ты? – присел я рядом.

– Как обычно, – улыбнулась мне Нинор, приводя в движение многочисленные линии на своем лице. Еще в детстве воображение складывало для меня эти линии в затейливые узоры. Теперь же за ними почти не видно было привычных черт – Нинор вся походила на исчерканный рисунок. – А вот ты необычный сегодня.

– Много работы, – отвернулся я.

– Ну да… – усмехнулась она. – Дождался свою рыжую ведьму?

Я же знал, что она все поймет.

– Дождался.

– Тебе только в радость. Да ты и светишься весь…

– Ты же говорила, к погибели, – скосил на нее глаза, усмехаясь.

– Это другим. Твоя не опасна для тебя. Стоило дождаться. Ты молодец.

– Кто бы тут еще так же думал…

– А тебя правда заботит, что он думает?

– Заботит.

– И снова я тобой горжусь – всегда признаешься себе в слабостях. Отец – твоя слабость. Но так быть не должно, Дар. Ты не виноват.

– Давай не будем, – нахмурился я.

– Будем. Ты пока не простишь себя, не двинешься с места. За своей ведьмой не успеешь. Она порхает искрой, а ты еле движешься. Ты поэтому и хватаешься за нее – в ней жизнь, которую ты у себя забрал.

– Я ее спасти хочу.

– Ты ее давно спас. Забирай себе уже…

– Она сбежала, – улыбался я.

– О, – протянула Нинор. – Отпустил? Ну пусть побегает.

– Тоже так думаю. Лишь бы не ободралась еще больше… Замуж она собирается.

Нинор сухо рассмеялась:

– Да не собиралась она. Она твоя. И знает об этом. А то все забавы ради… Скучно ей.

Мы помолчали, Нинор выдыхала клубы дыма в тишине. И хотелось ее спросить, как она вообще. Но не ответит. Никогда не отвечала. А вот о другом можно было.

– Ты же знаешь, что планирует отец… – начал я.

– И что? Будешь на его месте – будешь решать, – жестко отозвалась она. – А пока решает он, Дар. И ты знаешь, что он – твой вождь. И он – прав.

– Какого тут происходит? – вдруг раздалось суровое над головой.

Но я и ухом не повел – слышал, что отец вышел на крыльцо за пару секунд до этого.

– Вирран, сын твой приехал, – даже не взглянула на отца Нинор. – Зови в дом, принимай как подобает…

Не примет он меня. И Нинор никогда не слушал. Потому что не его она мать.

Я поднялся со ступеней и выпрямился перед отцом. Не изменился он за год. Даже наоборот – посвежел, седины будто даже стало меньше в висках. Неудивительно, что вокруг него столько молодых самок вьется. Зря я обкуривался с ног до головы. Все равно за запахом его собственных любовных подвигов он бы и не заметил мои.

– Что тебе? – склонил он голову, хмурясь.

А по моему телу прошла неприятная дрожь животного повиновения – наши звери скрестили внутренние взгляды, и мой ретировался, признавая его право. Логично, ведь я не собирался бросать ему вызов. Пока.

– Возьми меня к себе в отряд, – не стал я ходить кругами.

– Нет, – даже не задумался он.

– Там моя женщина – хочу, чтобы она не пострадала.

Он сузил недобро глаза, всматриваясь в мое лицо:

– Женщина? – усмехнулся зло. – Она – не женщина, Дар! Она – ведьма!

– Это уже давно не твое дело. Ты сам так решил. Но я буду защищать ее до последнего вдоха. Хочешь на это посмотреть?

Он вскинул голову, гневно раздувая ноздри:

– Хочешь мне это показать?

– Самое глупое, что вы двое можете сейчас сделать – это поцапаться, – философски заметила Нинор, а я стиснул зубы.

Не допускалось такого поведения при ней, но отцу было плевать.

– Дай мне забрать мою женщину, – снизошел я до просьбы.

– А кто ты, Дар? – не стал сбавлять скорости он. – Мой наследник? Нет. Кто ты мне, чтобы я тебя слушал? Граф у всех уже сидит поперек горла, и я положу этому конец. И любому, кто встанет на пути…

А Ромашка встанет. Ее поставит сам граф. Он для этого устроил ее в отдел расследований – чтобы прикрывала в случае чего.