Максим Рыков - Трус! Правда?

Мне жаль маргариток", – сказала я. Когда они все еще смотрели на меня, не говоря ни слова, я сделала небольшой поклон, не более чем наклонив голову. Я вижу, что помешала. Мне очень жаль".

Женщина, разговаривавшая с Гастингсом, улыбнулась мне. Она представилась как Тернер.

Я рад познакомиться с вами, Тернер", – сказал я, улыбаясь в свою очередь. Вы впервые здесь, в нашем саду?

Да. Я просто сказала своей подруге, что она проделала здесь прекрасную работу".

Я рада, что вам нравится. Мне очень нравится".

Затем последовала пауза.

У моей подруги был сад, полный маргариток, когда она была моложе", – сказал наконец Тернер. 'Когда вы были маленькой девочкой, не так ли, Сэм?'

Я понял, что должен быть твердым. Пожалуйста, помните, что нельзя использовать имена, Тернер, – быстро сказала я.

Конечно", – сказала она. Она улыбнулась Гастингсу. 'Это был просто промах. Мне жаль.

Я бы не хотела, чтобы у тебя были неприятности", – сказала я. Но, как мне показалось, она не очень-то беспокоится о том, что ее могут поймать.

Может быть, вы окажете мне услугу?" – спросил Тернер. Я смогу приехать к вам только через месяц, но я обещал привезти книгу для моего друга. Но в волнении от поездки я забыл об этом. Может быть, вы могли бы навестить меня в моей зоне, а по возвращении привезти книгу моему другу?

Я с готовностью согласилась. Оглядываясь назад, я думаю, что мне было одиноко, но в то время я чувствовала, что должна что-то сделать для Гастингса. После такого долгого времени чувствуешь себя другом, хотя она и была человеком. Я часто думал, что предпринять что-то для друга – это как благословение, хотя благословение кажется таким странным словом. Благословение от кого, ибо кто или что может даровать благословение моему роду?

«Конечно», —сказал я. Я попрошу разрешения посетить его на следующей неделе".

Я стоял и смотрел на море. Казалось, оно не движется, но я знал, что это лишь иллюзия. Оно всегда в движении. Ни Тернер, ни Гастингс не разговаривали, и через некоторое время я отошел, чтобы подождать, пока Гастингс почувствует себя немного лучше.

Позже Мэллори поговорил со мной. Он говорил со мной о Тернере. Мы сидели в его комнате. "Что она тебе сказала?" – спросил он.

Был вечер, и в комнате было темно. Он сидел в темноте очень тихо. Через открытое окно проникал серебристый свет луны и тихий шелест деревьев под дуновением ветра.

Я рассказал ей о Тернере и о том, что Тернер и Гастингс были друзьями. Они были очень добры ко мне, хотя Гастингс был немного расстроен, сказал я.

'Они очень неприятные, вы знаете, эти люди. За ними нужно следить".

"Конечно", – сказал я. Хотя старые? Они вряд ли могли причинить нам вред, но я знала, что Мэллори очень опытная.

'Особенно старые. Именно у них больше всего хитростей. Я наблюдаю за Гастингсом, а теперь попрошу, чтобы наблюдали за Тернером'.

Гастингс? Но она мне нравится". Я почти произнесла слово "друг". Она старается быть вежливой с нами.

Вот почему она мне не нравится". Мэллори сдвинулся, и стул, на котором он сидел, скрипнул. Наконец он снова заговорил. Конечно, мы не должны думать о них плохо. Мы должны поощрять их стремиться, подниматься над своей природой, пока они еще с нами. Но они такие, какие они есть".

Он встал и прошелся по комнате.

Мне они не нравятся", – сказал Мэллори. Они избивали этот мир, почти уничтожили его, а теперь мы сделали его лучше. Тебе они тоже не должны нравиться. Будь их воля, вы бы готовили им напитки. Или подавать еду".

Но вместо этого, думал я, я выкапываю сорняки и кошу траву.

'Я представляю, что для них это неприятно. «Для нее», —сказал я.

'Это имеет значение?' Я счел за лучшее не отвечать, и тогда он повернулся ко мне и задал другой вопрос.

Почему вы продолжаете видеть в этом что-то плохое? Здесь нет никаких убийств, никакой резни. Мы просто не позволяем им размножаться, и поэтому… Он провел рукой по лицу, как бы разглаживая воспоминания. "Планете гораздо лучше без них".

Я полагаю, что все перемены болезненны", – и, произнося эти слова, я понимал, что они неубедительны.

Они просили вас сделать что-нибудь для них?" – спросил он.

Тогда я сделал кое-что, что было мне совсем не свойственно. Я не сказала правду. Я покачал головой.

Вы должны быть осторожны", – сказал он. Они приняли меры против нас, вы знаете. Они не идут мирно. Их виды – это всегда борьба". Он посмотрел на меня. 'Вы должны быть осторожны', – повторил он.

Через несколько дней я выехал из своей зоны в город. Это был красивый город с множеством замечательных зданий, но, к сожалению, у меня не было времени, чтобы увидеть их все, и я решил вместо этого посмотреть одно или два, а остальные оставить на будущие дни. В конце моего визита, поздно вечером, я посетил Тернер в ее зоне. Меня впустили в ее комнату, и хотя эта зона не находилась рядом с морем, из нее открывался прекрасный вид на реку, город и холмы вдали.