Светлана Хорошилова - Девушки с палаткой

Олеся отправилась в служебное помещение переодеваться в отглаженный и аккуратно сложенный брючный костюм, переобуваться в мягкие, рассчитанные на долгую смену мокасины. Перед этим она оттёрла влажной салфеткой грязные брызги на щиколотках и кроссовках – аккуратность была ей привита с детства.

Рабочий день как всегда начался с беготни по всему корпусу. В отделении травматологии, где она работала седьмой год, начиная с две тысячи одиннадцатого, недавно затеяли плановый ремонт и часть палат раскидали по разным этажам: по две, по три… Даже в отделении гинекологии самую крайнюю по коридору палату заселили побитыми травмированными мужиками, в которую медсёстрам так же приходилось таскать пешком по лестнице врачебные назначения. Постояльцы этой обособленной палаты обрадовались приходу новенькой – хорошенькой, белокурой, с чувством юмора, быстро поставившей всех на место и сразу завоевавшей авторитет. В ход пошли комплименты – Олеся отвечала ни них достойно: в комплиментах она купалась, работая здесь, не терялась и не краснела. Нигде, как в больнице, особенно в палатах, где обитает мужская публика, не получишь столь эффективного роста самооценки.

В ходе беготни её остановила рентген-лаборант. Обрадовавшись, что не придётся далеко ходить, лаборантка всучила ей свежие, запечатлённые на рентгеновской фотобумаге переломы, а заодно не в службу, а в дружбу, попросила занести пару снимков по пути в реанимацию. Лифт работал один, и тот приезжал не резво – его терпеливо дожидались только загипсованные на костылях, да персонал с обременительной техникой: креслами, каталками. Изредка перед лифтами маячили парни в спецодежде с инструментом в руках. Олеся наматывала круги по лестнице, бегала вверх-вниз куда быстрее основной массы, плетущейся размеренным шагом со ступени на ступень и озирающейся по сторонам – не проскочили ли они нужный этаж… Поэтому фигура у неё, особенно за период ремонта, приобрела подточенную форму – стройную, спортивную, и даже калории от маминых пирогов, накопленные за время отпуска, уйдут в этой беготне куда быстрее, чем они вяло сгорали при сборке колорадского жука на родительских грядках.

В отделении реанимации в безлюдном коридоре, где царили спокойствие и тишь, её встретила улыбчивая Саша – медсестра. Олеся знала её с детства: вместе росли в одном дворе, вместе с переменным успехом увлекались одними и теми же спортивными секциями, вместе подавали документы в медицинский колледж. В больницу тоже устраивались вместе по протекции Олесиной матери. Саша тогда согласилась на вакансию в реанимации лишь на время, а застряла похоже навсегда.

– Ну-у-у… смотрю и не пойму – негра что ль к нам занесло, или это Лопухина идёт по коридору?.. – Саша расплылась в безразмерной улыбке и вскинула руки ладонями вверх от удивления.

Сквозь тонкое полотно белого медицинского костюма на ней отчасти просвечивалось нижнее бельё. Руки, на которых не было ничего – ни колец, ни часов, ни покрытия на ногтях, держались уверенно, словом, у неё были достаточно крепкие руки.

– Ах, снимки нам несёшь… А я-то, наивная, подумала, что ты специально решила ко мне заглянуть. – Два отдельных фотолиста, вложенные в истории болезни, перешли в её руки.

– К тебе я лучше зайду в нерабочее время… – сказала Олеся и тут же осеклась. Вытянула шею, уставилась на лежащую в коме молодую, лет девятнадцати, подопечную этого нерадостного отделения, едино связанную с аппаратами – безмолвное тело в многочисленных ссадинах и порезах, недавно обработанное антисептиками, лежало прямо по курсу. Вид у девушки был будто её тащили из-под обломков, вынимали из пожарища, или она вернулась с поля боя, ну в крайнем случае подверглась нападению демонической силы.

Лопухина поинтересовалась:

– А что это с ней?

Сотрудницы больницы повидали всякое: в этих стенах появлялись вновь прибывшие – каждый раз они балансировали между жизнью и смертью, искалеченные внешне, или угасающие изнутри, появлялись и исчезали… Некоторые запоминались надолго – им всегда сопутствовала резонансная история, но травмы их были понятными, объяснимыми в отличие от той, что сейчас наводила ужас одним своим видом.

– Я сама недавно заступила, толком не знаю… – ответила Саша, пожав плечами. – Подождёшь меня здесь? – Сменила она тему. – Угощу тебя яблоками из деревни.

– Давай, только в темпе!

Реанимационная медсестра торопливо удалилась в конец короткого коридора, постукивая зелёными шлёпками из кожзама, ударяя каблучной частью о пятки, – сзади костюм просвечивался вдвойне. Реанимация была отдельным миром, святая святых, спальней стационара, здесь было всё, как в кругу семьи, поэтому персонал и выглядел, как в спальне, одетым по-домашнему… Здесь не сновали больные с тарелками и передачами – гастрономическими изысками от родственников, не вышагивали мастера с перфораторами, перекинутыми через плечо… Возможно здесь кто-то блуждал невидимый – призраки умерших пациентов, но о них никто не говорил, лишь предполагал, что больше всего их в этом, специально отведённом для призрачных скитаний месте.