Даниил Свиридов - Илларион

На веранде Айзека ожидал небольшой круглый стол, полностью обставленный пленительными яствами. Сибилла ловко перехватила бутылку вина из его рук и провернула в ладони этикеткой вверх.

– Посмотрим, что ты выбрал… К слову, некоторые из тех бутылок Гаспар купил до того, как мы с ним впервые встретились. – С этими словами она взяла штопор и вогнала его в пробку.

– Вообще-то это мужское занятие.

– Мы установили, что ты далеко не сомелье, Айз. В связи с этим предлагаю отойти от сексистских убеждений. Садись и раскрой чакру обжорства, женатик.

Начало трапезы ознаменовал характерный хлопок, следующий за вытащенной пробкой. И салат, и основное блюдо были настолько восхитительными, что интерес Айзека к предметам искусства в подвале остыл до той температуры, когда его можно было без труда отодвинуть в сторону без угрозы ожога. Разбавленная милыми шутками болтовня ни о чем стала отменной приправой к застолью. Вся умиротворяющая обстановка – плеск воды в бассейне, мягкий свет, бивший сквозь листву и обтекавший стены дома, великолепные кулинарные произведения с пикантным вкусом, неотразимая улыбка на щетинистом лице писателя, – переместила Сибиллу в пространство, где она могла наслаждаться каждой крупицей этого прозаичного и в то же время сладкого момента. Она отложила разговор о первых результатах ее творчества и решилась начать его лишь тогда, когда оба школьных друга переместились на шезлонги и в свободном, праздном ритме опустошали винные бокалы.

– Вчера я снова попробовала приступить к написанию книги, учтя твои последние комментарии и рекомендации, – промолвила Сибилла, заставив Айзека мгновенно развернуться к ней.

– Каковы успехи?

– Я хочу, чтобы ты взглянул и определил сам.

– Конечно! В чем вопрос?! – воодушевленно отозвался писатель.

Хозяйка уверенно поднялась с лежака и скрылась в зале. Ждать ее возвращения долго не пришлось, она вернулась с распечатанной стопкой бумаги в руках и вручила ее мастеру писательского дела. Название большими буквами было напечатано в самом верху первой страницы, и вид его покрыл кожу Айзека трусливыми мурашками, предвестниками животного страха и будоражащего восхищения. «Клетка из костей» . Поразительно, каким интригующим преддверием книги может служить ее название. Писатель сразу проникся чувством, что сам текст впечатлит его не меньше.

Десять печатных страниц погрузили Айзека в транс. Он ни на мгновение не мог оторваться от чернильного воплощения Сибиллы, обретшей глубокомысленное и невероятное перевоплощение в буквенных символах. Потрясающие конструкции из слов, меткие, проницательные и мудрые фразы, из одной строки в другую перетекали искренние чувства и переживания, жизнь творца явственно проглядывала там, за гранью вырисованных принтером черных символов на белой дышащей бумаге.

Айзек аккуратно шел по дорожке истории, боясь не доглядеть скрытый смысл и пропустить нечто важное. Начиналось все с бытийных подробных рассуждений о том, что такое смерть и какова природа преклонения перед ней. Почему нам так сложно принять факт конечности сущего и почему человечество находит спасение в религии. Почему за тысячелетия нашего пребывания в мире с непреступными законами бытия мы никак не можем свыкнуться и смириться с незыблемыми принципами расцвета и увядания. Смерть для нас – боль, страдание, источник угнетающего и обессиливающего страха. Мы непрестанно пытаемся превозмочь смерть, подчинить ее своей воле, контролировать и задать ей собственное течение. Самые блестящие умы преуспевают в этом начинании – прорывы в науке обогатили медицину теми средствами, которые позволяют нам жить дольше, излечиваться от ранее неизлечимых болезней, а приверженцы трансгуманизма корпят над идеей бессмертия сознания и перемещения его на электронные носители. Как бы то ни было, все это только начинания, ведь до сих пор смерть выходит победителем из любой борьбы и в конечном итоге сражает любую форму жизни. Можем ли мы представить себе, что есть способ одержать победу над смертью? Каким бы был этот способ и чего бы он стоил? Плавный переход от философствования ведет к Сибилле, к ее будням в Мемория Мундо и знакомству с протагонистом книги – «Меня зовут Илларион, и я победил смерть» . Предложение парализовало Айзека. Гадкая смесь удивления, страха и недоумения затормозила чтение, и писатель несколько раз пробежал глазами по одним и тем же словам, проверяя, правильно ли понял их. Такую реакцию сложно было скрыть, и она отчетливо отразилась на его лице.