Даниил Свиридов - Илларион

– Ты нанял личного водителя, чтобы путешествовать по Европе? – недоумение развернуло ту на сто восемьдесят градусов. – Ты, кажется, скромнее отзывался о прибыльности писательской профессии!

– Я приехал… с другом, – замялся Айзек. Затем быстренько уселся за свободный столик и уткнулся носом в меню.

– С Феликсом твоим? – Сибилла присела напротив. Двумя руками она собрала волосы в хвост и освободила загорелые щеки от черной занавески.

– Почему ты так решила? – спросил Айзек, отлипнув от меню.

– Он твой заместитель, как-никак. Насколько я поняла вчера, его должностная инструкция толщиной с Талмуд. Ты меня с ним познакомишь? Вдруг он излечит меня от геморроя с казино?

– Застать его свободным сложнее, чем увидеть пингвина посреди Сахары.

– Не преувеличивай, Бладборн. В Мемория Мундо одного и того же человека можно встретить по семь раз на дню. Гляди, случайно наткнусь на твоего заместителя и во всех красках поведаю ему о прегрешениях начальника.

– Желаю удачи. – Саркастически улыбнулся Айзек. – Он тот еще хитрец. Готов поспорить, мигом придумает убедительную отмазку и слиняет до того, как ты успеешь представиться.

– А если я пущу в ход женское очарование?

– Тем более! – отмахнулся писатель и этим жестом подчеркнул отсутствие каких-либо шансов завладеть вниманием друга. – Феликс – своенравный персонаж, но от женского флирта краснеет хуже подростка, застигнутого родителями за мастурбацией.

– Не люблю такие сложности. – Потеряв интерес к теме разговора, Сибилла погрузилась в меню. Дислексия упала в копилку похмельных симптомов, и выбирать блюда она могла исключительно по картинкам.

Через некоторое время на столе появились ледяные коктейли из свежевыжатых соков, тарелки с яичницей, поджаренным беконом, нарезанными овощами и хрустящими гречишными булочками, покрытыми симпатичным румянцем. Богатая красками и чудесными запахами композиция пиршества настолько раззадорила аппетит, что спутники прекратили болтовню, а редкие невнятные фразы вылетали из набитых едой ртов. Когда же тарелки опустели, разговор возобновился.

– Что тебе приснилось сегодня? – спросил Айзек, допивая остатки сока через хлюпающую трубочку. – Первый раз в жизни видел, чтобы человека так трясло во сне. В тебя демон вселился, что ли? Я было полез в интернет искать инструкцию по экзорцизму.

– Кто знает, может, рэп на латыни и вывел бы меня из кошмара. Как говорится, клин клином вышибают. – Лениво улыбнулась в ответ Сибилла.

– Расскажи, что приснилось.

– Я не помню и половины.

– Хотя бы то, что помнишь. Ты же знаешь, я люблю разные необыкновенности, а сновидения – прямо-таки воронка странностей и абсурда.

– Ох, что ж там было-то… – женщина откинулась на спинку стула и уставилась в потолок. – Так… я была дома… в доме Гаспара. Потом дом загорелся… я пыталась выбраться, но все было в огне. Меня окружило пламя, оно прыгнуло мне на ноги, поползло по всему телу. Я сгорала заживо.

Склонность визуализировать каждую, даже мимолетную, мысль скрючила лицо Айзека в гримасу отвращения и страха. Ему стало жутко от слов о горящем здании, а рассказ о полыхающей, обугленной коже поверг писателя в такой шок, что он всеми силами принялся прогонять навязчивые картинки из головы. И даже быстренько заказал холодной воды, словно собирался в случае чего воспользоваться ей в противопожарных целях.

– Посещение крематория в качестве объекта испепеления, знаешь ли, не самое лучшее времяпрепровождение. Когда я почувствовала, как огонь впивается в кости…

– Ладно-ладно, не продолжай! Боже, с моей-то фобией этот кошмар вероятнее приснился бы мне, а не тебе! – Айзек торопливо вытер испарину со лба салфеткой, затем скомкал ее и затолкал в пустой стакан. – Странно, но в эту ночь меня тоже посетил кошмар. После твоего случая мой сон уже и не кажется таким страшным…

– Правда?

– Да, и в этом кошмаре была ты.

Интрига заблестела в глазах Сибиллы. Всегда любопытно, какую роль человек отвел тебе в своих сновидениях. Айзек загляделся на бутылку газированной воды, только что вытащенную официантом из холодильника. Капельки конденсата, стекавшие по стеклу, напомнили ему о пленнице, запертой на втором этаже мрачного дома.

– Ты расскажешь наконец? Чего замолчал? – ведьма нетерпеливо оборвала затянувшуюся паузу.

Писатель не преминул художественным стилем, когда во всех подробностях описывал загадочное сновидение. Оттого повествование получилось настолько увлекательным, что Сибилла испугалась: вдруг Айзек закончит рассказ на самом интересном месте, и была бы совершенно не прочь, если бы он додумал завершение самостоятельно. Она внимала истории как ребенок, слушающий страшилку у костра. Иногда прерывала рассказчика, чтобы уточнить какие-то детали, но надолго не отвлекала, боясь, что Айзек потеряет кураж и скатится в банальность. Но школьный друг вошел в писательский режим и строчил историю оживленной речью из самых нестандартных и изысканных сочетаний слов, невзначай напоминая Сибилле о своем профессионализме и высокой эстетичности выбранного ремесла.