Джейн Спэрроу - Сон о сне

– … должен!… Слышишь?! Ты в долгу у меня, Эллиот!..

Второй тихо ответил. Похоже, ответ не понравился противнику, иначе бы он не ударил того головой о стену. Я пыталась заставить себя подняться, но тело могло лишь беспомощно дрожать. Нужно было срочно что-то делать, пока они не заметили меня. Но тут беловолосый обернулся в мою сторону. Серые глаза, так похожие на мои собственные, не сводили с меня взгляда. С виска и рассеченной губы капала кровь. И тогда я не выдержала.

Рыжий резко обернулся на крик. В зелёных глазах промелькнул фанатичный блеск.

– Что…

Хватило и секундного замешательства. «Ангел» с белоснежными крыльями вонзил ладонь в его грудь, будто кинжал, и через мгновение… вынул сердце. Я не хотела смотреть, приказывала себе отвернуться, бежать, пока ещё не поздно, но развернувшаяся картина приковывала к себе взгляд. Происходящее казалось чем-то нереальным, будто бы я случайно попала на съёмки мистического триллера. До ужаса реалистичного. По спине градом катился ледяной пот, а к горлу подступал комок тошноты. Парень упал на живот, будто сломанный карточный домик. Огромные золотистые крылья запачкались в грязи и снегу, но по-прежнему слабо светились неземным сиянием. Второй ангел наклонился и, схватив оба крыла, резко дёрнул на себя. Немой крик сорвался с моих губ, когда внезапно подувший ветер подхватил вихрь перьев и унёс ввысь.

Какое-то время мужчина стоял на месте, не сводя глаз с начавшего светиться и постепенно исчезать тела, а затем обернулся. Из теперь уже горевших алым пламенем глаз не прекращали течь слезы. Только тогда я поняла, что ошибочно приняла его за ангела. Он не двигался, по-прежнему пристально наблюдая за мной. На краю сознания мелькнула мысль: решает, оставить меня жить или избавиться от ненужного свидетеля. В любом случае, моему рассказу никто не поверит. После увиденного, мне прямая дорога в клинику для душевнобольных.

Если, конечно, выживу.

Перед глазами вдруг всё поплыло, а в ушах раздался странный звон. Будто сотни, нет, тысячи маленьких колокольчиков играли свою мелодию. Я закрыла уши ладонями, наивно надеясь, что это поможет. Голова раскалывалась на части, я никогда ещё не чувствовала себя настолько ужасно. Закрыв глаза, я мысленно умоляла об одном: пусть всё окажется страшным сном. Пожалуйста, пусть я проснусь! Пожалуйста…

Внезапно правое запястье обожгло, словно руку насильно сунули в пламя. Я снова закричала. Так громко, что, казалось, мой крик должен был услышать весь город. Закатав рукав пальто, сквозь плотную пелену слёз пыталась разглядеть, что произошло с рукой. Но единственное, что удалось увидеть – как тонкая светящаяся нить, словно браслет, опутывает запястье. Она резала нежную кожу, оставляя за собой дорожки крови.

Это была плата за моё любопытство. Подняв голову, я с трудом сконцентрировала зрение на демоне. Он по-прежнему стоял на том же месте и не сводил глаз со своего левого запястья, а потом медленно перевёл взгляд на меня. Я не смогла, да и не хотела знать, что за чувство отразилось в его глазах – запястье снова обожгло адской болью, заставляя согнуться пополам, прижав руку к груди. Я чувствовала, как сознание начинает покидать меня. Закрыв глаза, думала лишь о том, чтобы всё поскорее закончилось. Неважно, что это будет – смерть или сон, я больше не хочу ничего чувствовать.

Чьи-то руки подхватили меня с земли. До ушей внезапно долетели чистые детские голоса, стройным хором поющие рождественскую песнь:

Тихая ночь, святая ночь

Всё светло и ярко

Святая Матерь с Сыном рядом,

Святой Младенец так нежен и кроток,

Спи в блаженном покое

Спи в блаженном покое…

А потом меня накрыла тьма.

***

– Одна из нитей снова посерела.

– В последнее время это случается всё чаще…

– Они слишком устают жить без снов. Это тяжело.

– Нам стоит вмешаться?

– Нет. Посмотри, как тесно она связана с белой. Он сделает всё сам.

Три неподвижных фигуры с чёрными крыльями за спиной замерли у огромного полотна, вдоль и поперёк испещренного разноцветными нитями. Слишком пёстрые и яркие для постороннего глаза, их тонкие линии то и дело переплетались или разрывались. Рыжеволосая девочка протянула руку, едва касаясь кончиками пальцев двух сплетённых нитей: серой, бывшей некогда золотой, и белоснежной, будто ранний снег.

– Что ты почувствовала, Лилит? – спросила её стоявшая слева молодая женщина с тяжёлой копной каштановых волос. Девочка опустила руку, всё ещё не сводя глаз с полотна.