Александр Загуменов - По ту сторону

Откуда он это знал? Это же был его сон, в котором он играл свою роль. Его мозг был сценарием, который предоставлял нужную информацию. Это был такой сценарий, в котором не раскрывались все карты, дабы добиться наилучшей актерской игры.

И вот Иван прячется под окном в одном из домов. Он также чувствует, что в это окно кто-то пристально вглядывается, находясь с другой стороны. Это был один из этих, из центра, и он искал его. Иван чувствовал его присутствие. Незнакомец не уходил. Он все смотрел, смотрел и смотрел…

Запомнился ему и другой сон, более жуткий, который он к счастью до конца не помнил. А дело было в каком-то детском лагере. Иван был подростком. Там же находились другие дети, его ровесники.

Территория лагеря представляла собой огромную поляну среди леса, на которой находилась двухэтажная, довольно ветхая постройка. Неподалеку протекала речка. Днем это было живописное, прекрасное место. Но существовал один непонятный странный нюанс. К вечеру все ребята уезжали ночевать в город. На территории оставалась только одна из вожатых, все время одна и та же, довольно симпатичная блондинка с серо-голубыми глазами. У нее все время было грустное, даже какое-то поникшее выражение лица. Иван и предположить не мог, как она с такими настроениями здесь оказалась. С вожатой оставался один из подростков, каждую ночь новый. Казалось бы, довольно неплохая ситуация. Но было одно «но». На утро, когда возвращалась вся группа, подросток, оставшийся в лагере на ночь, был бледен как полотно и особо не разговорчив. Он ни слова не говорил о прошедшей ночи.

Сейчас подходил черед оставаться Ивану. Вожатая была такой, как всегда. Он провожал группу в город. Солнце потихоньку садилось, стоял чудесный закат. Последние облака мерно уходили к горизонту, освещенным розовым заревом. Иван стоял и смотрел вдаль… И даже не заметил, как подкрался вечер, а затем ночь. Все это время он был один, вожатая, по всей видимости, находилась в доме. Почему она даже не удосужилась выйти и загнать его на отбой? В доме не горело ни одного огонька. Странно все это…

«Интересно, а там вообще что-то должно гореть? Ладно, пойдем сходим на разведку, найдем вожатую».

Черт! Он даже не знал ее имени.

Иван зашел в дом, его взору предстал большой холл с ведущей наверх лестницей. В две стороны от нее расходились коридоры с множеством дверей по бокам. Было темно, но он мог различать очертания. Иван прислушался. Откуда-то сверху доносились всхлипывания, кто-то тихонько плакал.

«Не кто-то, а вожатая», – мысленно поправил себя Иван.

Он начал неспешно подниматься по лестнице. Вот он достиг пролета, там было окно. Он взглянул в него. Звезды сияли на темном небе, и светила луна, большая и какая-то уж больно насыщенно-желтая. Кровавая.

Новые всхлипы отвлекли Ивана от оконных пейзажей, он продолжил путь наверх. Оказавшись наверху он огляделся…

Иван проснулся в холодном поту, оставшуюся часть сна он не помнил, но зато он не забыл, как всю оставшуюся ночь снова пролежал с открытыми глазами.

Снился ему один сон с участием Данилы. Да, его друг уже успел засветиться в снах. Они неплохо сдружились, но виделись не так часто, как хотелось бы. Данила много работал в такси, и свободного времени у него было очень мало. Но при первой возможности тот забегал к Ивану выпить пивка и потравить свои шутки. Это была его визитная карточка. Иван частенько хохотал чуть ли не до слез, но у самого Данилы почти всегда оставалось невозмутимое лицо, как будто они говорили о политике. Помимо травления всяких-разных шуток Данила любил алкоголь, сигареты и тяжелую музыку. У него не было девушки, собственно, как и у Ивана. Сам он был весьма неплох, но эти его взгляды на жизнь, сопровождаемые большой долей цинизма и жестких высказываний, такое понравится далеко не всем. Женской половине, в особенности.

В этом Иван убедился, когда они с Данилой сделали вылазку в какой-то клуб, где тем вечером выступали любительские музыкальные группы. У Дани был друг Геннадий, который являлся гитаристом в одной из таких групп. Он их, собственно, и позвал. Иван долго думал и сомневался, ссылаясь на мать. Но истинной причиной были страх и неуверенность. Он осознал, что кроме работы никуда больше не ездил, и все это казалось ему новым, безусловно интересным, но вместе с тем пугающим.

– Слушай, ты уже тут корни окончательно пустил, нужно срочно тебя спасать! Бросай на хрен всю эту вакханалию, пойдем оттянемся как следует!