Алеся Агафонова - Песнь о Графине

Руки полицейского начинают дрожать, по лбу скатывается капля холодного пота. Глаза неотрывно наблюдают за частично скрытой мраком незнакомкой. Говард тяжело сглатывает. Только он собирается вновь задать вопрос, как его прерывают взмахом руки.

– Не стоит, я знаю, что Вы хотите сказать, поэтому для начала позвольте закончить мне. Сегодня утром Вы и Ваши коллеги вторглись в мои владения, припоминаете? Полиции тут не было видно уж слишком давно, так что, я полагаю, Вы сможете мне помочь. Провести расследование, вашим языком. Мне нужен ответ всего-то на один-единственный вопрос, сможете его получить?

Говард замер в ожидании, но продолжения не последовало. Видимо, от него требовался ответ. Соединив пару точек логической цепочкой, можно догадаться, что именно эта девушка оставила ему приглашение. Но кем она является? Маньяк? Нет, тогда бы не стала церемониться с офицером полиции. А может, просто тянет время? Играет… Ответить на один вопрос? Это что, викторина?

Вновь закрыв глаза на опасения, горящее в голове слово “ОСТАНОВИСЬ”, мужчина заторможенно кивает. Лица незнакомки не видно, но отчего-то становится понятно, что губы ей растянулись в улыбке.

– Замечательно! – девушка хлопнула в ладоши и звук её голоса отдался эхом от стен. С хлопком вдалеке будто бы еле слышно раздалась барабанная дробь. – Тогда начнём первый акт.

Мир перед глазами Хоупа закружился так, будто бы он решил прокатиться на карусели во дворе, которую заметил мельком ещё утром. В глазах потемнело, а тело налилось тяжестью, не позволяя даже вытянуть руку, чтобы схватиться за что-нибудь поблизости. Пистолет со стуком ударяется об пол, а за ним падает и Говард.

Сознание начинает понемногу возвращаться в тело Говарда. Через пару секунд после небольшого анализа ситуации, мужчина распахивает глаза. Он всё ещё находится в тесной гримёрке среди кучи нарядов, вот только… Что-то тут не так. Слишком яркий свет. Всё ещё не вставая, Хоуп поворачивает голову в сторону, подмечая, что вещи на полках и одежда за ним сложены намного более аккуратно, чем до этого. Но вот самого главного он не подметил: в комнатке он всё ещё не один. Только заметив ещё одного присутствующего здесь, полицейский вздрагивает.

Медленно поднимаясь на ноги, мужчина не сводит взгляд с девушки, сидящей рядом. Всем своим видом она выражает умиротворение несмотря на то, что вокруг начинает нарастать шум. Она скрестила руки на столе, уткнувшись в них лицом. Спит? Говард смотрит на пол, не находя там своего пистолета и решается тихо пройтись дальше. Мимолётом взглянув в зеркало, он понимает, что его… попросту нет. За девушкой никто не отражается. Из горла рвётся истеричный смех, но он не слышит сам себя. Будто бы он всего лишь тень незнакомки. Не больше.

Сделав пару глубоких вдохов и выдохов, полицейский успокаивается. Прежде чем паниковать, нужно оценить обстановку. Прислушавшись к шуму, но понимает, что это музыка. Очень несвязная, скачущая, смешавшая в себе сразу несколько мелодий… музыка. Словно рядом с ним проходит репетиции ансамбля или небольшого оркестра. Свеча со стола не исчезла, но вместо неё помещение освещают разноцветные гирлянды, которые скрывали за собой потолок, не уступая по яркости люстре с лампочками. Однако, от мигающего разноцветного свечения у Говарда быстро начинает рябить в глазах, и он искренне не понимает, как в такой обстановке возможно расслабиться, а тем более уснуть.

За звуком инструментов мужчина не услышал приближающихся грохот шагов. Через мгновение дверь жалобно скрипнула и громко ударилась о стену, распахиваясь. Комнатка от такого натиска сотряслась, вынуждая девушку подскочить, просыпаясь.

– Графи-и-иня-я-я, – протянул парень худощавого телосложения, заглядывая внутрь. Светлые волосы были взъерошены, а зелёные глаза лукаво блестели. – А ну-ка подъём! Мы без тебя репетицию начать не можем.

– Ага-ага, – незнакомец шагнул в сторону и в проёме появился ещё один парень, идентичный прошлому. Сначала показалось, что они просто держатся за руки, однако, ладони их срастались, как и часть ног чуть выше колена. Сиамские близнецы выглядели нескладно, а голоса их скакали от одной тональности к другой, к тому же говорили они наперебой. – Проснись и пой! Тётя Лиз нас уже извела своими рассказами о её молодости, только тебя и ждём.

– Ох, примите мои извинения, ребята, – девушка засуетилась, хватая с полки чёрный цилиндр и трость. Ухмыльнувшись, она поправила ярко-красную помаду на губах и убрала за правое ухо пару спадающих на лицо прядей волос. – Не графское это дело –спать вне своих хором, вы как всегда правы. Поспешим же!