Anne Dar - Сталь

– Я всегда хотела большую семью, честно, – она зачем-то добавила слово “честно”, словно не верила в то, что я способна поверить в подобное. – Наверное, это желание возникло у меня ещё в глубоком детстве потому, что я была единственным ребёнком в семье. Да и у Барнабаса был всего один сводный брат, который старше его на восемнадцать лет, так что… – она стиснула свои чрезмерно накрашенные алым цветом губы, уже начинающие постепенно стираться от многочисленных соприкосновений с тонким бокальным стеклом. – …Барнабас обожает девочек. Он так сильно вознёсся в родительской любви после рождения Лорелеи, что я сразу же поняла, что мы обязательно родим ещё не одного ребёнка… И я счастлива, честно…

Пока Мередит рассказывала мне о том, что она счастлива и что её слова о счастье честны, я допивала вино прямо из горла початой бутылки, наблюдая за тем, как взволнованная, всё ещё молодая, хотя и не свежая красавица аккуратными глотками цедит свою порцию из изящного бокала, и думала о том, как же хорошо, что жизнь, о которой мне сейчас рассказывает эта голубоглазая блондинка, – не моя.

– Что сегодня? – поджав губы, приветливо улыбнулась почти сравнявшемуся со мной Барнабасу я.

– Сегодня с шоколадной крошкой, – взаимно заулыбался сосед. – Мередит приготовила вчера вечером.

– Так значит, ей уже лучше?

– Постепенно приходит в себя, но больше я её пить с тобой не отпущу, – шутливо отмахивается мужчина, протягивая мне корзинку.

– Раньше выпечку мне приносили девочки.

– Да, но Лорелее сегодня на балет, а Флоренс на плавание. Знаешь, плавание помогает от сколиоза первой степени… – сколиоз в семь лет? Рановато. – Хорошо, что Поли только три и что в этом возрасте ребёнку всё ещё можно спокойно отсиживаться в детской комнате, в надежде, что родители не вспомнят о том, что и тебя пора бы уже пристроить в какой-нибудь кружок или супер-секцию, – с неприкрытым сарказмом ухмыляется многодетный отец. – Мередит сегодня, видимо, проснётся попозже, так что лучше я тебе передам её выпечку сейчас, потому что, кажется, мне самому придётся будить и собирать девочек, что, поверь мне, займёт не пять минут. Если же я в итоге забуду отдать тебе старания своей жены, поверь мне, мои страдания будут громкими.

У Барнабаса был хотя и примитивный, но действенный юмор. Такой, от которого смеяться во весь голос не будешь, но и улыбаться не перестанешь.

– Так значит, ты проснулся так рано, чтобы преждевременно подготовиться к бою с женской составляющей своей семьи? – продолжала улыбаться я.

– Если бы! Я планировал спать до победного конца и спал бы, если бы не этот треклятый “бум” с утра пораньше.

– Да, я тоже это слышала.

– Получается, мне это не приснилось! Представь себе, Мередит как спала крепким младенческим сном, так и продолжила спать – даже бровью не повела. Я уже даже смирился с мыслью о том, что мне померещилось…

Ничего себе Мередит развезло всего от трех бутылок вина на двоих. Наверное, мне с ней и вправду не стоит больше когда-либо пить.

– Нет, определённо точно была звуковая волна, я сама проснулась из-за этого странного звука, – мой взгляд метнулся в сторону соседского дома, от газона которого нашу территорию отделяла лишь узенькая садовая тропинка из прессованного гравия. Моё внимание привлёк ещё один сосед, шестидесятипятилетний пенсионер по имени Освальд. Он вышел из боковой двери своего дома и сейчас направлялся в сторону своего гаража.

– Доброе утро, – первым поздоровался с соседом Барнабас. – Вам тоже не спится? Тоже слышали этот странный звук, похожий на взрыв консервной банки?

– Это был не взрыв. Точнее, не консервной банки… – хмуро отозвался старик, сначала убавив скорость своего уверенного шага, а вскоре и вовсе остановившись. – Доброе утро, Теона.

– Доброе, – приветственно повела в сторону новопробудившегося соседа пустой чашкой из-под латте я, так и не поняв, поздоровался ли старик только со мной, красноречиво проигнорировав утреннее приветствие Барнабаса, или напротив таким образом подчеркнул, что я, в отличие от Литтла, так и не отвесила ему утренний привет. Этот старик не всегда был дружелюбным. Точнее сказать, он не был дружелюбным всегда, когда рядом с ним не было его жены Фреи – очень ухоженной и улыбчивой женщины. – Так вот, это была вовсе не консервная банка, – уверенно продолжил старик. – Это был самолёт.

– Самолёт? – Барнабас едва не присвистнул, его плечи сразу же приподнялись, а брови поползли вверх. – Какой ещё самолёт?